Ничто человеческое... - [100]

Студенты, которые раньше сетовали на старомодный «дух энциклопедизма», теперь возмущались тем, что их хотят лишить «статуса интеллектуалов».

Парламент одобрил реформу. При ее обсуждении депутаты-коммунисты критиковали Рене Аби за то, что его нововведение враждебно истинной культуре; с трибуны парламента они говорили о том, что все университетские реформы ставят себе целью не сохранение духовного богатства нации, а сохранение социальной элиты.

Отмечу самую существенную, на мой взгляд, особенность законопроекта Савари, имеющую известное отношение к реформе Аби.

Искусственный отбор, который явно существует, несмотря на отсутствие конкурсных экзаменов при поступлении в университеты, и дает больше шансов детям из состоятельных семей, потому что немалую роль играет «досье» абитуриентов (то есть его анкетные данные), Савари хочет заменить естественным отбором, вводя экзамены между первым циклом обучения и вторым, то есть барьер отодвигается на два года, с тем чтобы торжествовали не «досье», а работоспособность и талант. Формально, юридически доступ в университеты открыт всем, кто окончил лицей. Но ряд маленьких и немаленьких хитростей делают это иногда неосуществимым.

Для основательного углубления в законопроект Савари понадобилась бы капитальная работа. При обсуждении его в Национальном собрании из Парижа уже подано было 1500 поправок. Консерваторы, которые настаивали на утверждении реформы Аби, теперь яростно наступают на демократические нововведения, вовлекая в это молодежь, умело играя на ее темпераменте и самолюбии.

Выделенная мною тенденция законопроекта Савари — курс на лучших — кажется мне наиболее существенной, потому что при торжестве таланта и трудолюбия, а не «досье» стихийно, как бы сам по себе будет возрождаться «дух энциклопедизма». Или, точнее и скромнее, что-то от «духа энциклопедизма».

…Каждое утро по пути из отеля «Расин» к Сорбонне я замедлял шаг у магазина марионеток, иногда останавливался.

Я думал о философе в лечебнице для душевнобольных, думал о Венсенском лесе, думал о том, что в массе социальных парадоксов второй половины XX века попытки усовершенствовать систему образования в Западном обществе занимают особое место.

В Сорбонне я беседовал со студентами и с их наставниками — интеллектуалами старшего поколения. Они чувствуют себя «последними из могикан». После удара по «духу энциклопедизма», нанесенного реформой Аби, рассуждают они, поставлено под удар и сохранение духовного богатства в новых поколениях — нарушено то равновесие в духовной жизни нации, которое может иметь в будущем непредвиденные последствия. В мощном индустриальном и «постиндустриальном» обществе, убеждали меня собеседники, к «элите» относятся как к социальной экзотике, забывая, что это тот «сосуд», в котором сохраняется и настаивается истинная культура. Кажется, что он имеет чисто музейную ценность. И лишь на дистанции долгих десятилетий может стать очевидным, что утрата этой «социальной экзотики» повлекла за собой ряд невосполнимых и совершенно неожиданных утрат во всех областях жизни, в том числе и экономической, казалось бы, далекой от судеб «энциклопедизма». Обеднение духовной жизни воздействует на экономику не непосредственно, а опосредованно, через падение моральных ценностей. Первой утрачивается ценность наиболее родственная уму: интеллектуальная честность, а потом и все остальные виды честности.

В беседах с ними сама собой рождалась историческая масштабность. Та самая западно-буржуазная экономика, которая на заре существования вызвала к жизни — через рост культуры городов — все богатство человеческой индивидуальности, теперь может себя утверждать лишь на могильной плите, под которой это богатство покоится. Личность, родившаяся в Европе в эпоху Возрождения, понимал я все полнее, переживает уникальный момент: быть или не быть.

Нередко мы говорили об интеллектуальной жизни страны. В суждениях на эту тему и молодых и пожилых моих собеседников чувствовалась ностальгия. Начиная с Декарта, объясняли они мне, фоном духовной жизни во Франции был универсализм и интеллектуализм. Утрата этого «фона» может вызвать самые неожиданные последствия. «Не исключено, — высказал не лишенную остроумия мысль один из моих собеседников, — что сегодняшняя резкая девальвация франка имеет отношение к девальвации духовных ценностей».

Министр образования во Франции — видимо, самый нестабильный из высоких постов в стране. Ален Савари — пятнадцатый с 1960 года. Дело не в том, что этот пост занимали неспособные или некомпетентные люди. Нестабильность высокого поста обусловлена самой ситуацией, при которой все по видимости «целесообразные» меры, рассчитанные на то, чтобы уменьшить число безработных молодых людей с высшим образованием и остановить девальвацию диплома, обедняют духовную жизнь общества и личности.

Законопроект Кристиана Фуше… Законопроект Эдгара Фора… Законопроект Рене Аби…

Законопроекты, реформы, нововведения.

Строятся баррикады; депутаты поднимаются на трибуну парламента. И при этом более сотни тысяч молодых французов ежегодно получают дипломы и попадают на рынок труда, насчитывающий уже два с лишним миллиона безработных.