Ничего личного...-2 - [65]

— Брось оружие! — выкрикнул молодой полисмен, наставив на Амадео табельный пистолет. — Немедленно!

— Разумеется, — выпустив Жаклин, Амадео послушно положил оружие на землю и сложил руки за головой. На лице впервые за четыре года сияла широкая улыбка.

* * *

Белый туман окружал со всех сторон. При попытке разогнать его ничего не выходило, он лишь становился плотнее и обволакивал тело, сковывая движения, впиваясь невидимыми шипами в кожу. Особенно сильную боль он причинял с левой стороны груди — там пульсировали не просто шипы, а самые настоящие клинки, вонзаясь со скоростью иглы швейной машинки.

Из горла вырвался тихий вздох, который можно было принять за стон. В голове немного прояснилось, чему способствовала острая боль. Белый туман рассеялся, превратившись в потолок с рядом галогенных ламп.

Ксавьер попытался сесть, однако не мог даже шевельнуться. Стиснув зубы, попробовал снова. Грудь взорвалась островками ослепляющей боли, и он счел за лучшее прекратить попытки.

— Пришел в себя, — услышал он довольный голос. — Ну конечно, чтобы какой-то кусочек свинца мог убить самого Санторо… Да тут ядерка потребуется, не меньше.

— Не язви, Ребекка, мне от этого не легче, — выдохнул он сквозь стиснутые зубы. — Я в больнице?

— Разумеется. Пуля чудом прошла мимо жизненно важных органов, но поваляться придется. Тот, кто в тебя стрелял, фантастически промахнулся. Но я все же склоняюсь к тому, что он очень опытный стрелок. Иначе ты был бы уже мертв.

Ксавьер лежал с закрытыми глазами, слушая успокаивающую трескотню Ребекки. Кто-то — наверное, врач — подошел к кровати, и через некоторое время боль начала отступать — похоже, ему дали обезболивающее.

Ребекка решила, что он снова заснул, и замолкла. А Ксавьер прокручивал в голове все, что произошло. Жаклин следила за Амадео, в этом не было сомнений. И решила покончить с обоими одним махом. Вот только раз Ксавьер в больнице, ее план не удался. Однако…

Он открыл глаза. Ребекка сидела рядом на стуле, погрузившись в телефон. Брови сосредоточенно сдвинуты, губы плотно сжаты. Ни секунды без работы. В палате, кроме нее, никого не было.

— Ребекка, — прохрипел он, кое-как оторвав голову от подушки. — Где Амадео?

Она подняла глаза, и Ксавьер едва успел уловить замешательство, промелькнувшее на лице.

— С ним все в порядке, — улыбка вышла кривой. — Не ранен.

— Я не об этом спросил. Где он?

Ребекка сунула телефон в сумочку. Из груди вырвался тяжелый вздох, будто она готовилась к неминуемой экзекуции.

— В камере предварительного заключения.

7 Новая жизнь

Его посадили в общую камеру.

Лавки вдоль стен. Решетка, отгораживающая сборище разношерстной публики от общества. Здесь собрались и водители, пойманные пьяными за рулем, и неудавшиеся грабители круглосуточных супермаркетов. Буйные пьяницы соседствовали с уличными хулиганами, угонщики — с домушниками. Никто не подумал о том, чтобы рассадить их по разным камерам, согласно правилам. И в эту сборную солянку по случайности угодил и Амадео.

Его должны были сразу изолировать, однако из-за глупейшей ошибки он попал сюда. И не имел ничего против.

Улыбка так и не сошла с губ. Он улыбался, когда полицейские сковывали запястья наручниками. Улыбался, когда полицейская машина, сверкая маячками, неслась к управлению. Улыбался во время нудной процедуры допроса. Наверняка стражи порядка приняли его за спятившего, но он ничего не мог с собой поделать.

Амадео прикрыл глаза и прислонился к стене, ощущая небывалую легкость, будто с души свалился огромный могильный камень, который он старательно тащил на свою грудь. Ксавьер вовсе не предавал его и не собирался. Друг, настоящий друг, который так много для него сделал, а Амадео был слишком рассержен, обижен и подавлен, чтобы это понять.

Омрачало жизнерадостное настроение лишь одно — Амадео не знал, в каком состоянии находится Ксавьер. Жив ли он? Должен. Джейкоб — отличный стрелок, он знал, что делал, когда по приказу Жаклин выстрелил в Ксавьера.

— Только попробуй умереть, — прошептал Амадео, не открывая глаз. — И не принять моих извинений.

— Слышь, ты че сам с собой базаришь, больной, что ли?

Амадео открыл глаза и сфокусировал взгляд на нависшем над ним невысоком пареньке лет восемнадцати. Светлые волосы прилизаны, во рту перекатывается жвачка. Джинсы заправлены в ботинки, кожаная куртка блестит так, будто ее натерли кремом для обуви.

— Прошу прощения, вы что-то хотели? — спросил Амадео.

Парень вытащил жвачку изо рта.

— Клевые у тебя волосы. Так и просится в них жемчужинка.

— Попытаетесь украсить мою прическу, и я заплачу вам сломанной рукой, — Амадео осознавал, что улыбается, произнося угрозу, и не думал, что мальчишка воспримет ее всерьез.

Однако что-то в его тоне насторожило юного хулигана. Тот с сомнением помял жвачку в пальцах и, бросив: "Развелось тут крутых", отошел.

Амадео снова закрыл глаза.

Он не шутил, сказав, что Жаклин не сможет откупиться от закона. Согласно полученным инструкциям, все деньги с трех ее счетов Кейси перевел на благотворительность в тот самый момент, когда Амадео волокли к фургону. Жаклин хотела уничтожить Ксавьера, но пошла бы ко дну вместе с ним. Амадео не собирался давать ей ни малейшего шанса удержаться на вершине.