Ни слова о любви - [21]

В очередной раз просмотрев фотогалерею, она вернулась к тексту объявления. Цена? Высокая, даже для ее кошелька.

Сабина вышла на террасу, чувствуя, как сердце начинает биться сильнее. Она вглядывалась в спокойный сумрак, окутывающий Жолибож. «Это сущее безумие, — подсказывал разум, но под кожей, вызывая мурашки, расплывалась иррациональная тоска. — Как здорово было бы спрятаться в таком вот зеленом домике, тихом и безмятежном. Где нет таблоидов, лающей своры критиков и кучи знакомых, только и ждущих случая облить тебя грязью». Сабина почти испытала то блаженство, которое могла бы ощущать, если бы жила в таком месте.

«Ну ладно, а как это сделать? Вот так просто взять и купить себе дом у моря?» Голос рассудка предлагал другие решения: «С тем же самым успехом можно спрятаться в какой-нибудь дыре — да в том же Миколово — на месяц-другой, пока буря не утихнет. Собственно, почему я раньше об этом не подумала? Не обязательно сразу переворачивать всю жизнь вверх дном». Но второй голос, тот, что шел из сердца, возражал: «Интересно, а почему это объявление попалось на глаза именно сейчас? Как раз в тот момент, когда я ищу выход из положения… Это знак!»

Сабина вздрогнула. Она вышла на террасу без халата, а сентябрьские ночи уже становились холодными, и это заставило ее вернуться в дом. Она легла в постель, желая согреться под одеялом, и не заметила, как погрузилась в сон.

* * *

Утро у Сабины началось конструктивно — впервые со дня скандала. Она позвонила Анджею и договорилась о встрече, чтобы решить вопрос насчет Ружи. Сама-то она предпочла бы уладить все по телефону — ибо плаксивый голос мужа предвещал, что встреча будет нелегкой, — но Анджей ухватился за ситуацию.

— Сабинка, речь идет о будущем нашей дочери. Впрочем, о нашем будущем тоже. — Он сделал выразительную паузу. — Ты же не думаешь, что такое важное дело мы будем обсуждать в телефонном режиме?

«Почему, собственно, обсуждать личные дела по телефону считается неуместным? По-моему, это сущий предрассудок», — подумала Сабина, неохотно соглашаясь встретиться лицом к лицу с Анджеем, его упреками и претензиями.

Далее, не медля ни минуты, она набрала другой номер — тот, что указывался в объявлении о продаже домика у моря. У маклера была раздражающая, низкопробно-соблазнительская манера говорить, зато он был готов показать дом в любой момент. Сабина обещала вскоре перезвонить и быстро просмотрела расписание самолетов. Вот и очередной— слишком уж нарочитый — знак судьбы: через два часа рейс в Гданьск. По времени — в самый раз: после разведки она еще сможет в тот же день вернуться в Варшаву. «Ладно, еду. Посмотрю, что да как, и тогда уже буду думать».

Готовясь к поездке, Сабина испробовала множество способов не быть узнанной, разве что от грима талиба отказалась, резонно рассудив, что с приклеенной бородой слиться с безликой толпой ей будет непросто. Она остановилась на шапке, надвинутой на самые брови, огромных солнечных очках и большом платке, завязанном так, чтобы закрыть нижнюю часть лица. Правда, работник аэропорта велел ей все это снять, после чего долго и загадочно всматривался в ее лицо, но Сабина как-то выдержала этот взгляд, не теряя хладнокровия.

«Уф, кажется, получилось!» — пела ее душа, когда самолет зашел на посадку. Возле аэропорта уже ждал водитель, с которым договорился маклер: это был местный таксист, и он должен был отвезти ее за семьдесят километров отсюда. «Молю тебя, Зевс, хоть бы этот водила из приморской дыры не был в курсе сплетен литературного мирка». На всякий случай Сабина сразу же уткнулась в смартфон, желая избежать дружеской болтовни, которая могла бы способствовать разоблачению. К счастью, пан Кшиштоф, представительный дяденька в растянутой блузе и рыбацкой кепочке на голове, казался вовсе лишенным интереса к своей пассажирке.

Когда они проезжали указатель с надписью «Миколово», Сабина почувствовала, что голодна. Оставалось еще немного времени до запланированной встречи, и она спросила у водителя, где здесь можно нормально поесть. Пан Кшиштоф бросил взгляд в зеркальце заднего вида — казалось, он вообще только сейчас заметил присутствие Сабины в машине, — и, не ответив, свернул с главной автотрассы, пролегающей через дачные поселки, в слегка заросшую боковую улочку. Пока они ехали, Сабина по привычке придумала историю жизни водителя: «Сирота, вырос благодаря помощи людей доброй воли. Живет один, на отшибе, выращивает кроликов — это единственные существа, с которыми он умеет поддерживать эмоциональный контакт. Когда ему не надо выходить на работу… а работу он ненавидит, потому что, выполняя ее, вынужден общаться с людьми… когда ему не надо выходить на работу, он всегда надевает одну и ту же одежду: поношенный, с неотстирывающимися пятнами рабочий комбинезон».

Они остановились у довольно большого здания с побеленным фасадом. Сабина прочитала надпись над входом: «Афродита». «Надеюсь, это не местное эскорт-агентство», — подумала она, неуверенно поглядывая на водителя. Впрочем, особого выбора у нее не было. Она заплатила таксисту условленную сумму — немного меньше, чем за проезд от ее дома до варшавского аэропорта.