Ни пуха вам, ни пера - [15]

Шрифт
Интервал

Стоишь, слушаешь, сердце распирает тебе грудь, горит мозг, и ты мажешь, мажешь, мажешь…

На засаду вы выходите, когда уже совсем стемнеет…

Выходите в большом дубленом кожухе. Хозяин вас спрашивает:

— Может, и свитку надели бы?

— Нет, — говорите, — не нужно. Не так-то уж оно и холодно. И ветра нет. Да и первач у вас с воротником. Теплый первач, а я его хорошо подпояшу, оно и не продует.

Вы устраиваетесь на засаду у огромной колхозной соломенной скирды…

Ночь темная, бодрая.

На небе, над скирдой, — звезды, на земле, под скирдой, — зайцы.

Сели, укутались.

— Ну, налетайте, которые тут есть зайцы! Тихо-тихо…

Но вот откуда-то издали из соседнего села доносится песня:

Катила-а-а-ася…

И тихо.

Вы еще теплее укутываетесь в кожух…

Задумываетесь…

Невольно из груди:

Ой, взойди, взойди, ясная луна,
Как мельничный круг…

И снова тихо.

Голова на солому клонится, клонится, клонится…

Под кожухом тепло…

И на сердце тепло-тепло…

……………………………………………………………………………………………

Вдруг над ухом:

— С добрым утром! Уснули?

Здравствуйте! Неужели уснул?

— Уже и завтрак на столе! Пойдемте!

— Пойдем.

— А где же ваши ружья?

— Нет… Гляди.

Сюда-туда — нет ружья.

— Вот оно как! Тут у нас не зевай! Подследили, значит, и хапнули. Ну, ничего: может, где-нибудь выплывет…

— Неприятно! Никому хоть не говорите!

3

Домой вы зайца все-таки привезли.

— А где же ружье? — допытывается семейство.

— Курок немного закапризничал; отнес к мастеру.

Вечером вы едите нашпигованного салом зайца. За столом торжественно: первый в этом сезоне заяц!

Торжественную трапезу разделяет с вами и ваш верный по охоте товарищ.

— Будем здоровы! — Будем здоровы!

После ужина вы умоляюще смотрите на верного товарища, а он, прощаясь, заплетается: — Ты же не забудь завтра занести должок, что на зайца взял.

ДИКАЯ КОЗА

Ю.В. Шумскому*

Благородное животное — дикая коза.

Благородное и своей осанкой, когда, стройная и нежная, стоит она среди кустов орешника или на зеленой цветуще-ароматной поляне нашего чудесного леса, или, когда, спустившись к Суле, к Росе, к Горине, грациозно наклонившись, студеную воду пьет.

Благородна и в стремительном вихре — лёте, когда, испуганная, не бежит, а расстилается над чагарником, над кустами или между дубо-ясеневыми стволами.

А еще благороднее она тем, что с ее помощью и благодаря ей можно выявить очень несимпатичную породу человеческого рода, ту породу, которая позорит почетное звание охотника-человека и которой есть название — браконьер.

Браконьер — это, собственно говоря, человек только внешне: у него, если начинать снизу, — две ноги, живот, грудь, две руки, глотка, буркалы, голова и на голове картуз или шляпа.

В буркалах (у людей эти штуки называются глазами) нет ни радости, ни печали, одни только хитрости. У людей глаза смотрят, а буркалы у браконьера бегают.

Сердца у браконьера нет. Вместо сердца у него мешочек с мышцами.

Мешочек этот у него специально для того, чтобы очень сильно заколотиться, когда кто-нибудь закричит: "тю, тю…"

Вот это и есть браконьер.

Итак, еще раз повторяем, дикая коза помогает выявлять среди людей этих выродков-браконьеров, хоть и платит за это своей жизнью. Охотиться на дикую козу воспрещено.

Только с особого разрешения можно отстреливать определенное время самцов-козлов, а браконьеру закон не писан, он идет в лес и уничтожает и козлов, и козочек, и маленьких козлят.

Нам никогда не приходилось видеть браконьера за его подлой работой, но мы не представляем себе, как может хлопать он своими буркалами, когда козочка смотрит на него печально-печальными, полными слез глазами и умирает…

И как жаль, что ее благородство не позволяет ей плюнуть тому зверю прямо в буркалы!

Браконьер — хитрющая бестия.

Юрий Васильевич Шуйский — чудесный артист и прекрасный охотник.

Кое-кто, кстати, говорит, что он больше охотник, чем артист, другие, наоборот, утверждают, что из него вышел артист намного лучший, чем охотник.

А мы того мнения, что если он такой же охотник, как и артист, то он действительно прекрасный охотник. Так вот Юрий Васильевич рассказал нам такой случай.

"Зашел, — говорит, — как-то ко мне земляк.

— Приезжайте, — просит, — приезжайте-ка к нам в Звонковое ** поохотиться. А то все время почему-то в степях Украины охотитесь.

Собрались мы компанией и поехали. Поехал, — говорит Юрий Васильевич, — я и со мной Платон Кречет, Галушка и звонарь Квазимодский из Собора Парижской богоматери. Приехали в Звонковое, остановились у земляка, перекусили — и сразу в лес. Только лишь вошли в лес, как вдруг "бабах!", и недалеко. Мы туда. Глянь — на поляне кто-то около убитой дикой козы возится. Я как крикну:

— Стой!

Вы же сами понимаете, что делается с браконьером, когда он слышит "стой!". Это на него так влияет, как хлыст на рысака. Он за козу и наутек. Мы за ним! Все вчетвером! Галушка и Квазимодский чуть отстали, а я и Кречет по пятам за ним. Прибегаем в село, заметили, в какую хату вскочил. Вбежали и мы в его хату, ну, может, минуты через три после того, как он вскочил.

— Где коза? — спрашиваем.

— Какая коза?

— Дикая коза, которую ты в лесу только что убил.

— Да я и в лесу не был.

Жена его над колыбелью стоит, наклонилась, ребенка кормит.


Еще от автора Остап Вишня
Божеское

Атеистические и бытовые юморески 20-х годов.


Под парусом

Немного природоведения, географии, этнографии и курортологии. Дорожные очерки и "Крымские усмешки".


Вот оно - село!

Сельские зарисовки, юморески и фельетоны 1919-1927.


Мы - такие!

Памфлеты и фельетоны на политические темы 1919-1927.


Выбирайтесь!

Усмешки кооперативные, торговые и прочие.


Поехали

Рассказы о нравах доморощенных и зарубежных.