«Ни кацапа, ни жида, ни ляха» - [127]

В начальный период своего существования ОУН объявляла украинскими землями все украинские этнографические территории от Сана до Кубани и Терека. Однако на этом украинские националисты не останавливались, по геополитическим соображениям они стремились присоединить к Украине этнографически неукраинские земли Прикаспия и Крыма. Не упускали украинские националисты из виду и украинские колонии на Дальнем Востоке. Там желательным вариантом для них было создание Дальневосточного украинского государства как доминиона Украины. Со временем территориальные притязания националистов изменялись. И если аппетиты мельниковцев только возросли (в начале войны они желали присоединения и Нижнего Поволжья), то взгляды бандеровцев не претерпели существенных изменений, но было скорректировано определение «этнографических территорий» – теперь к ним принадлежали все земли, где украинцы составляли 10 % населения. Это позволяло украинцам претендовать на Крым. В своих притязаниях на украинские земли украинские националисты, опираясь на работы украинских ученых географов, использовали «этнографический» принцип, согласно которому украинскими землями считались те земли, большинство населения которых говорило на украинском языке. Пользовавшийся популярностью в межвоенное время в ряде стран «исторический» принцип не играл для украинских националистов большой роли.

В 1930-е гг. в ОУН развивался расизм как учение о том, что духовные, психические качества людей определяются их расой. Развивавшийся вслед за зарубежными аналогами украинский расизм не был просто их копией. Для украинского расизма было характерно сравнительно небольшое внимание евреям и повышенное – русскому народу и расовым отличиям между украинским и русским народами. В отличие от Германии, где внимание обращалось, прежде всего, на биологическую составляющую расы, среди украинских националистов был распространен «духовный» расизм, где приоритет отдавался расовым свойствам души того или иного народа. Несмотря на оперирование расовыми категориями, украинский расизм лишь к началу 1940-х гг. стал связывать расовое происхождение с конкретными политическими вопросами (Римский съезд ОУН 1939 г., работа Д. Мирона «Идея и действие Украины»). Однако расизм в ОУН в это время, несмотря на свое влияние, так и не стал, господствующей идеологией, а после ІІІ Чрезвычайного Съезда ОУН-Б его влияние в бандеровском движении было сведено на нет. Среди мельниковцев расизм в той или иной форме сохранялся до конца Второй мировой войны.

Наряду с расизмом в конце 1930-х гг. обозначилось увлечение ОУН евгеникой. Евгенические положения об охране нации нашли свое воплощение в решениях ІІ Съезда ОУН 1939 г. (мельниковского), а также в работах видных деятелей бандеровского лагеря (Я. Стецько).

Изначально в ОУН не было сколько-нибудь разработанных планов относительно национальных меньшинств в независимой Украине. Признавалось право на их существование, при этом украинское государство не обязывалось оказывать им какую-либо поддержку. Планов выселения тех или иных национальных меньшинств у ОУН в начале ее деятельности также не было.

Хотя «еврейский вопрос» не был самым главным для украинских националистов в 1930-е гг., в рядах ОУН активно развивался антисемитизм. Межвоенный украинский антисемитизм был вариантом европейского модерного антисемитизма, религиозные антииудейские мотивы не играли в антиеврейских построениях ОУН практически никакой роли. Общим для украинского и других европейских антисемитизмов этого периода было отождествление большевизма и еврейства, обвинение евреев в поддержке национальных врагов и наций-угнетателей. На Украине к антисемитизму подобного рода добавлялись еще и экономические мотивы.

В начале Великой Отечественной войны украинские националисты-бандеровцы активно участвовали в еврейских погромах и уничтожении евреев. Во многих городах, таких как Львов, Тернополь, Золочев и других, погромы происходили после обнаружения трупов заключенных, расстрелянных НКВД. Несмотря на то, что погромы часто проводились в местах убийств украинских заключенных, прямой связи тут нет. Еврейские погромы происходили и там, где никаких расстрелов украинских заключенных не было. Во многих случаях погромы стали результатом договоренности немецкой и украинской сторон. В то же время расстрелы заключенных способствовали радикализации украинских масс, облегчали их участие в погромах. Это привело к еще большему числу жертв с еврейской стороны. Изначально украинские националисты планировали уничтожать только евреев, сотрудничавших с органами советской власти, но на практике украинские националисты и их сторонники участвовали в уничтожении не только «виновных» евреев, но также членов их семей и прочих евреев в силу укоренившегося в ОУН стереотипа «жидо-коммуны». Массовое уничтожение евреев вне зависимости от пола, возраста и политической ориентации было бы невозможно без стереотипа «жидо-коммунизма», распространенного в Западной Украине (и не только в ней) накануне войны. Этот стереотип привел к тому, что ответственность за реальные или мнимые преступления коммунистов возлагалась на всех евреев. Еврейские погромы не были реализацией какого-либо общего плана украинских националистов по отношению к евреям. Несмотря на антисемитизм и желание разделаться с евреями-коммунистами, четкого плана решения «еврейского вопроса» применительно к евреям в целом у украинских националистов не было.