«Ни кацапа, ни жида, ни ляха» - [120]

Будущее украинское государство должно было учитывать права национальных меньшинств, на территории с высоким процентом неукраинского населения авторы меморандума предусматривали широкое местное самоуправление, которое давало бы национальным меньшинствам возможность полного национального развития. Казакам в украинской державе также гарантировались бы их права. Однако к расово-чужому населению должны были применяться другие меры: «Особенно расово чуждые племена монгольского происхождения, – заявляли авторы меморандума, – будут защищены от ассимиляции с целью сбережения чистоты украинской расы». Из дальнейшего текста меморандума видно, что к таким «племенам» авторы меморандума относили кавказские народы, проживавшие на землях, на которые претендовали украинские националисты. Для препятствия смешения украинцев с «неспособными к ассимиляции» кавказскими народами последние должны были быть исключены из «внутриполитической системы украинского государства». Для этого им должно было быть отведено «особое политическое место» при полном внешнеполитическом, экономическом и военном контроле Украины и сохранении этих северокавказских земель как «части украинского жизненного пространства»[1602]. Однако дальнейшие меры в отношении кавказского населения авторами меморандума не конкретизировались.

Очевидно, что сотрудничество В. Кубийовича с расистом Р. Ендиком не прошло даром, и глава УЦК также придерживался расистских взглядов. Поэтому нельзя согласиться с некоторыми украинским исследователями, которые полагают, что у мельниковцев отсутствовал расизм[1603].

Управление в будущем украинском государстве должно было принадлежать одной партии – ОУН во главе с А. Мельником. Основой украинской экономики должно было стать плановое хозяйство с частной собственностью[1604]. Взгляды обоих фракций ОУН на будущую украинскую экономику (план, развитая частная собственность) в целом совпадали.

Меморандум Кубийовича-Омельченко не был их частным мнением, а отражал позицию всех мельниковцев. Еще до меморандума Кубийовича-Омельченко в апреле 1941 г. был написан меморандум ПУН немецкому руководству, в котором излагались те же идеи, что и в меморандуме Кубийовича[1605]. Из меморандума ПУН мы также знаем, что мельниковцы планировали возвращение украинцев из Зеленого Клина и других частей России на земли будущего украинского государства для того, чтобы освободить Дальневосточные земли для японской колонизации. Украинцев из Зеленого Клина и Сибири планировалось расселить в Новороссии, на Кавказе и Нижней Волге. На востоке будущего украинского государства русские должны были быть выселены, а их место должны были занять украинцы из Сибири, Зеленого Клина и остальной Украины. То есть, мельниковцы планировали своего рода «обмен населением» между русскими Украины и украинцами РСФСР, по образцу «греческо-турецкого обмена» 1923 г., на что составители меморандума прямо и указывали[1606]. Идея о необходимости «обмена населением» между Украиной и Россией, высказанная в меморандуме ПУН, была закономерным развитием мысли Н. Сциборского, изложенной им в 1939 г., о том, что средством борьбы против «колонистов» должно стать их выселение из Украины.

В отношении евреев мельниковцы занимали те же антисемитские позиции, что и бандеровцы. Еще до начала войны антисемитизм мельниковцев проявился в борьбе со сторонником С. Бандеры Р. Ярым, которого они обвиняли, помимо прочего, в том, что он женат на еврейке[1607]. Учитывая, что мельниковцы в течение практически всей немецкой оккупации были, в целом, на легальном положении, их антисемитизм имел возможность найти свое выражении в органах прессы. Например, в Киеве с середины сентября по начало декабря 1941 г. выходила газета «Украинское слово» («Українське слово»), главой которой был мельниковец И. Рогач. Газета за время своего существования разместила на своих страницах в разных рубриках более 100 антиеврейских статей[1608]. В газете публиковались даже статьи Й. Геббельса. В декабре 1941 г. прежнее руководство редакции газеты было отстранено от работы за «украинский национализм» и вскоре вместе с другими видными мельниковцами, включая бургомистра Киева В. Багазия и видную украинскую поэтессу О. Телигу, расстреляно в Бабьем Яре. «Украинское слово» было вскоре возобновлено под названием «Новое украинское слово» во главе с немецкой марионеткой К. Штепой. Интересно, что уровень антисемитизма в обновленной газете был даже несколько ниже, чем в тот период, когда во главе ее стояли мельниковцы[1609].

В мельниковских листовках начала войны мы найдем множество определений такого рода, как «московско-жидовское материалистическое мировоззрение», «московско-жидовские насильники», «московско-жидовские янычары» и т. п. При этом лозунги о свободе совести, свободе веры, об освобождении «порабощенных» народов спокойно уживались с антисемитскими лозунгами[1610]. В листовке «Украинская молодежь!» заявлялось: «[Мы] ждем приказа своего вождя Андрея Мельника, чтобы нанести последний удар московскому хозяйству и освободить свою землю от еврейских паразитов-грабителей». И далее: «ОУН несет Тебе, украинская молодежь, освобождение, свободу и ясную национально-природную жизнь на Твоей земле, где не будет ни кацапа, ни жида, ни ляха»