Ни дня без победы! - [28]
Василий Константинович Блюхер посмотрел на Говорова с большим интересом.
— Расскажите нам, пожалуйста, об уязвимых сторонах танка, — попросил он.
— Начну с того, — сказал Леонид Александрович, — что большая площадь плоских боков танка — это прекрасная мишень. При точном попадании полковая трёхдюймовая пушка прошьёт его, как деревянный, потому что броня довольно слабая, это не крейсер. А если попасть в гусеницу, танк лишится хода и превратится в ловушку для экипажа. Тогда экипаж танка можно только пожалеть. Внутри теснота, люди мучаются от скрюченности тела и выхлопных газов двигателя, которые часто попадают внутрь танка и отравляют воздух. Обзор через узкие смотровые щели отвратительный. Прицельная стрельба едва возможна, а на ходу вообще невозможна, потому что рессорная подвеска очень жёсткая: танк дёргается, и танкисты пересчитывают все ухабы и выбоины. Что ещё… Двигатель у танка маломощный, скорость черепашья, человек может его догнать бегом. Конечно, в будущем танки станут могучей военной силой, но сейчас для знающего своё дело артиллериста они не так уж страшны. Короче говоря, психическое действие танков сильнее их боевой мощи. Таково моё мнение.
— Благодарю вас, Говоров, — сказал Блюхер. — На основании вашего мнения мы и выработаем тактику обороны. Создадим из артиллерийских батарей несколько огневых ударных групп и расставим в самых важных пунктах будущей атаки. По моим предположениям, поскольку удар врага направлен на Каховку, важнейший участок будет возле хутора Терны. Там мы и поставим ваш третий дивизион, товарищ Говоров. Командир вы опытный, отлично проявили себя в боях, дважды ранены, что плюс к вашей храбрости прибавит осторожности. Вам и пушки в руки!
И вот началось врангелевское наступление. Выстроились в предутреннем сумраке танки, а за ними построилась пехота.
— Вы только сообразите, еловые головы, как шибко побегут от танков большевики, если вы сами боитесь, как бы вас не задавило ненароком! — внушали своим солдатам врангелевские офицеры. — Всех передавим, и останутся от красных бандитов рожки да вошки! Так громче, музыка, играй победу! Вперёд за танками шагом марш!
Поёживались выведенные на рубеж атаки солдаты.
Раздался рёв моторов. Продираясь сквозь мутные предрассветные сумерки, поползли гусеничные чудовища. Широченные гусеницы шевелились на крыше. Башни наверху не было, а пушки и пулемёты торчали из навешенных по бокам «спонсонов».
Пропустив их на сто метров вперёд, затопала вслед пехота, погружая английские сапоги в октябрьскую грязь. Показались проволочные заграждения над окопами красных. Солдаты закрестились, призывая на помощь себе бородатого господа из-за облаков. Он вроде бы помог: ни одного выстрела не раздалось со стороны красных. Танки наползли на колючую проволоку. Пехота шлёпала сзади, всё отставая.
— Что за уныние на мордах! — орали офицеры. — Бодрей топай, пентюхи сиворылые! Видите, красная шайка сдрейфила и сбежала!
Танки, подмяв колючую проволоку, переползли первую линию обороны красных, как бы покинутую всеми живыми существами полосу перерытой, засеянной железом земли. Ничего, кроме рёва собственного танка, они не слышали, но на всякий случай постреляли во все стороны. Никто не отвечал на пустую пальбу.
Пехота, взбодрившаяся из-за отсутствия сопротивления, стала карабкаться через брустверы и колючую проволоку.
И вдруг ожили красные окопы. Высунулись дула винтовок, заискрились, запрыгали над стволами мгновенные огоньки выстрелов. Наступающие на миг замерли в остолбенении. Стали падать — кто от раны, кто с перепугу. А кто не упал, опомнившись, повернулся к окопам тылом и помчался вспять, не обращая внимания на вопли офицеров. Очень быстро бежала назад пехота Врангеля!
А полуслепые танки, не ведая, что творится сзади, ползли вперёд. Не знали танкисты о том, что им приготовлено. Они тупо ползли к переправе через Днепр, чтобы захватить её и прорваться на Каховку.
Орудия дивизиона Говорова были наведены в сторону танков.
Леонид Александрович следил в бинокль за действиями пехоты. Бойцы преодолели страх перед танками, пропустили их над собой и, исполняя план начдива, не выдали себя ни одним выстрелом. Только когда танки переползли окопы, они дали себе волю, открыли сплошную стрельбу и отсекли вражескую пехоту от броневой защиты. Наступил момент расправы с танками
— Огонь! — скомандовал Говоров и резко опустил вниз руку.
Загрохотали выстрелы.
— Ура! — закричал телефонист. — Один подбили!
Танк остановился, клюнув землю носом.
Ещё залп, и из танка вырвалось пламя. Жирный чёрный дым окутал разбитую машину.
Говоров, командуя стрельбой, не заметил, как подскакал Будилович, спрыгнул рядом с ним с коня.
— Ещё десять танков ползут к переправе, — сказал он. — Если им удастся завладеть мостом, путь на Каховку Врангелю открыт. Понимаешь?
— Не удастся, — проговорил Говоров.
Орудия снова ударили по машинам и подбили ещё один танк.
— Посмотри налево! — крикнул Будилович. — Кавалерия!
Из-за кургана вылетела лава вражеской конницы, поскакала на позиции дивизиона, сверкая клинками сабель.
— Шрапнелью пять очередей по кавалерии! — приказал Говоров в телефон.
