Ни дня без победы! - [15]

Новобранцев стали заводить в поданную к пристани баржу. С парохода сошёл знакомый Лёне капитан Зуев. Свободно растущая борода капитана развевалась по ветру.

Лёня поздоровался.

— Здравствуйте, — поклонился капитан ему и учителю. — Скоро ли ты, Леонид, новый пароход мне построишь?

— Я решил морские пароходы строить, — сказал Лёня. — Море мне больше нравится, чем реки.

— Море, оно увлекательно и прекрасно, — согласился капитан Зуев, — но про наши реки напрочь забывать не следует. Ведомо ли тебе, господин реалист, что из шести больших рек Европы пять наши, русские? Назови-ка.

— Волга, Днепр, Кама, Дон и Печора, — назвал Леонид.

— То же касается и Азии, — продолжал капитан. — В Азии семь знаменитых рек. Какие четыре из них наши?

Леонид перечислил:

— Обь, Енисей, Лена и Амур.

— Географию он немножко знает, — сказал Лазарев.

— Знать географию — это большое дело, весьма одобряемое, — кивнул капитан Зуев. — И про растения, и про полезные ископаемые минералы. Но скажи, если знаешь географию, почему при изобилии природы население живёт бедно, в грязи и недостатках? Вот, погляди… По географии ты изучил, что земля прекрасна и обильна. А народ несчастный, запуганный. Будто угнетение и унижение неизбежны для нас. Что там, в реальном училище, об этом думают?

— В реальном об этом… не думают, — сказал Леонид.

Лазарев усмехнулся:

— Не учат думать в училище. Лишь науки проходят.

— Науки — дело одобряемое. — Глаза капитана утратили весёлый свет. — Но если науки не думая проходить, что же получится? Теперь по науке кочегар в котельном отделении не лучше бурлака уродуется, да и воздуха не видит. Купчина с наукой тысячи в мошну пихает. Пройдёшь все науки и будешь помогать купцу капиталы множить…

— Такого не будет! — отверг Лёня. — Я буду против них.

— Э-э… — Капитан махнул рукой. — Когда без размышления станешь корабли строить, опять всё им пойдёт, богачам и эксплуататорам. Рабом капитала станешь. Как все мы, рабы, цепями опутанные…

— Вы же капитан, — сказал Лазарев. — Разве вы раб?

— Казалось бы, персона из начальства, над рабами поставленная. Нет, господин учитель, и сам я рабской участи не избежал. Мне всегда командуют: иди туда, делай так, говори эдак и думай как приказано, в полном соответствии. Разве бы я, не будь рабом, повёз сейчас мужиков на бой с немецкими да турецкими полками, из таких же крестьян набранными? Чего они, мужики, меж собой не поделили?

— Это купцы не поделили, — сказал Лазарев.

— Истинные слова. Ну, прощайте покуда. Зовут меня.

И, поклонившись, Зуев пошёл на свой пароход.

Хрипя от натуги, пароход потащил набитую солдатами баржу вниз по Каме.

— Пашка Стахеев получил от родителя в подарок автомобиль, — сказал Лёня.

— Любопытно, — оживился загрустивший от увиденного учитель. — Первый автомобиль в Елабуге — такому тупице и хаму. Управлять он научился?

— Шофёра наняли. В кожаной куртке и кожаных штанах.

— И куда он ездит?

— Не знаю. Иногда мчится по улицам, выплёскивая лужи на тротуар. Девушки из старшего класса прогимназии смотрят вслед, вздыхая.

— Понятно, — усмехнулся Лазарев. — Эх, Елабуга, дремучая провинция! Девушек много, а Пашка Стахеев, то есть автомобиль, один на весь город… С Аркадием ты дружишь?

— Как-то разладилось, — ответил Лёня. — Он мне сказал: кончились репетиции, пора на сцену; слава богу войны — Марсу, избавился я от образования по коммерческой части, поступлю в офицерское училище и пойду бить врагов.

— Да, — вздохнул учитель, — чтобы махать шашкой, никакой математики не требуется, кроме «раз-два, левой!». Но ещё два года ему придётся помучиться. Никаких скидок на войну у доски делать я не буду!

— Вы думаете, война продолжится два года?

Помедлив с ответом, учитель сказал:

— Мне кажется, что этой войне не будет конца.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ПОБЕЖДАТЬ — ЭТО НАУКА

1. ТОГДА ГОРОД НАЗЫВАЛСЯ ПЕТРОГРАД

Сдав выпускные экзамены, простившись с родителями, с меньшими братьями, с учителями и товарищами, с лугами и лесом и со всем городом Елабугой, Леонид и Николай отбыли в Петроград. Плыли на медленном колёсном пароходе вниз по Каме, потом вверх по Волге, мимо Казани, Чебоксар и Васильсурска, до Нижнего Новгорода.

Проплывая Казань, вспомнили, что здесь в офицерском училище учится теперь Аркашка Леденцов.

На другой день после выпускного «акта», украв у отца из буфета вина, Аркашка накричал глупых речей, набезобразничал, поклялся:

— Нынче же поеду поступать в офицеры!

То ли у него были свои деньги, то ли тоже украл у отца, но он побежал на пристань и купил билет на ближайший пароход. Потом стоял на второй палубе и посылал последние приветы своим дружкам на пристани:

— Тыловые крысы! Бабьё трусливое!

А когда он швырнул в провожавшую публику бутылку шампанского, как гранату, служители пароходного ресторана аккуратно подхватили юного патриота под ручки и уволокли в каюту.

Хорошо, что толстая шампанская бутылка угодила в серебристый радиатор стахеевского авто и разбилась, никому не причинив увечья.

— Дурак полоумный, — охарактеризовал друга Пашка Стахеев и велел шофёру протереть радиатор замшевой тряпочкой.

Тем же вечером Лёня Говоров сидел в уютном доме Лазарева, а маменька учителя, листая старинную книгу, приговаривала: