Незнакомка - [14]

Он повернулся к ней спиной и опустился на сундук.

— Как вы узнали, что капитан никогда не видел Бианки?

— Боюсь, я не понимаю…

— Думаю, что прекрасно понимаете. Вы, наверное, где-то услыхали, что он не знаком с ней, и воспользовались этим. Вы думаете, что я клюну на эту удочку? Что верно, то верно — вы знаете, как нужно встречать мужчину. И вы надеялись, что ваше красивое тело заставит меня позабыть Бианку?

Николь отшатнулась. Глаза ее широко раскрылись, сердце болезненно сжалось от оскорбления.

Клейтон окинул ее с головы до ног презрительным взглядом.

— Как я понимаю, вам нетрудно было убедить капитана провернуть это дельце, правда?

Она молчала, глаза ее были полны слез.

— А это платье? Оно новое? Как вам удалось обмануть Дженни? Значит, вы обновили свой гардероб за мой счет? Неплохо. Ладно, считайте эти тряпки своими. Может, это научит меня не быть таким доверчивым идиотом. Но больше вы от меня ни цента не получите. Вы поедете на плантацию вместе со мной, и этот брак, если он вообще действителен, будет расторгнут. А потом я первым же кораблем отправлю вас в Англию. Ясно?

Николь проглотила комок в горле и, глядя ему в глаза, с ненавистью проговорила:

— Лучше я буду ночевать на улице, чем останусь с вами еще хоть на минуту.

Стоя перед Николь, он некоторое время разглядывал ее при свете свечи, потом протянул руку и провел пальцем по ее верхней губе.

— А где ж ты ночевала до сих пор, как не на улице? — бросил он уничтожающим тоном и вышел, прежде чем она успела произнести хоть слово.

Николь привалилась к дверному косяку и отчаянно разрыдалась. Когда Фрэнк касался ее своими грязными руками, ее гордость осталась незапятнанной. Но с Клейтоном она действительно вела себя, как уличная девка. Дед всегда говорил ей, что в их жилах течет королевская кровь, ее учили ходить с высоко поднятой головой, она не склонила головы даже перед лицом страшных несчастий. И вот то, что оказалось не под силу ужасам французской революции, с легкостью сделал грубый, неотесанный американец. Она со жгучим стыдом вспоминала, с какой страстью отвечала на его ласки, обуреваемая желанием остаться с ним в постели.

Но хотя она едва не потеряла себя, необходимо во что бы то ни стало вновь обрести утраченную гордость. Она с болью глядела на сундуки. Они полны туалетов, сшитых на нее. Если она не сможет вернуть все ткани, то, может быть, сможет когда-нибудь за них заплатить.

Николь поспешно стащила с себя тонкое муслиновое платье и надела другое, попроще, из темно-синего миткаля. Аккуратно сложив снятое платье, она сунула его в сундук. Потом достала лист бумаги, перо и чернильницу и написала:

"Дорогой господин Армстронг, я надеюсь, что к тому времени, когда Вы получите мое письмо, Дженни уже сообщит Вам все, что ей известно об обстоятельствах этого крайне неприятного дела. Вы, без сомнения, совершенно правы в отношении одежды. Всему виной мое тщеславие, толкнувшее меня на этот постыдный поступок. Я сделаю все возможное, чтобы возместить Вам стоимость тканей. В качестве первого взноса прошу принять этот медальон. Это единственная ценная вещь, которой я располагаю. Я понимаю, что цена ее невелика, и прошу меня простить.

Что касается нашего брака, то я приложу все усилия, чтобы как можно скорее расторгнуть его, о чем пришлю Вам уведомление.

С совершенным почтением

Николь Куртелен Армстронг".

Николь перечитала письмо и положила его на комод. Трясущимися руками сняла с шеи медальон. Даже в Англии, когда она так нуждалась в деньгах, ей и в голову не приходило расстаться с этой вещью — овальным золотым медальоном с выполненными эмалью портретами ее родителей. Она не снимая носила его под платьем. Поцеловав портреты, Николь положила медальон поверх письма. Может быть, это даже к лучшему: пусть ничто не напоминает о прошлом. Она начинает новую жизнь в новой стране.

Было уже совсем темно, но пристань освещали фонари на высоких столбах. Николь не торопясь спустилась по сходням. Матросы были все еще заняты разгрузкой фрегата, и никто не обратил на нее внимания. Дальняя часть пристани была окутана мраком и выглядела не особенно приветливо, но Николь храбро миновала ее и направилась к лесу. Прежде чем вступить в лес, она оглянулась и увидела вдали под фонарем Дженни и Клейтона. Дженни размахивала руками и что-то сердито говорила, а Клей молча слушал ее.

Времени терять было нельзя. Ей так много предстоит сделать: надо добраться до ближайшего города, найти какое-нибудь пристанище и работу. По контрасту с ярко освещенной частью пристани лес, поглотивший ее, казался особенно темным, деревья огромными и величественными. Невольно на ум приходило все, что обычно рассказывали об Америке: кровожадные индейцы, свирепые хищники, ядовитые насекомые.

Звук ее шагов эхом отдавался между деревьями, но это был не единственный звук. Темнота была наполнена кваканьем и стонами, странными криками ночных птиц, таинственными шорохами.

Николь шла уже несколько часов и, хотя еще бодро мурлыкала веселую французскую песенку, чувствовала, что смертельно устала. Но где выбрать место для отдыха? Она в нерешительности остановилась на узенькой тропинке, оба конца которой терялись в непроглядной тьме.