Нежный тиран - [11]

— Синьор…

— Да, синьорина? — Его темные глаза озадаченно разглядывали ее поднятое лицо, топазовые капельки, сверкающие в ушах, прядь темных волос, лежавшую на тонкой бледной шее.

— Я… я никогда не ела икры, — хрипло произнесла она, с отчаянием признаваясь себе, что ей нечего противопоставить всеподчиняющему Максиму ди Корте. Человеку, который через несколько коротких дней увезет ее в свое палаццо в Венеции.

Глава 3

Для большинства членов труппы морское путешествие стало отдыхом, но Лаури ничего не могла поделать со своей тоской по тете Пэт. Они были неразлучны с тех пор, как Лаури исполнилось пять лет, и теперь ей не хватало общества и поддержки доброй старушки. Отныне ей предстояло стоять на собственных ногах. Ногах балерины, так любивших бродить по родному Даунхаллоу, а теперь ощущавших под собой лишь палубу корабля.

Девушка делила каюту с двумя танцовщицами из кордебалета по имени Конча и Виола; Эти члены труппы были весьма жизнерадостны и большую часть времени посвящали многочисленным поклонникам. Вследствие этого от природы застенчивая Лаури бродила по кораблю, предоставленная самой себе.

Теперь она почти не видела Максима ди Корте, который, казалось, все время проводил в обществе Андреи и балетмейстера Бруно Леннинга. Эта троица не принимала участия в палубных развлечениях, а танцы, судя по всему, наводили на них скуку. Изящная и элегантная в роскошной меховой накидке, Андрея постоянно прогуливалась в окружении двоих мужчин или блистала на капитанском мостике, а Максим ди Корте не сводил с нее загадочных темных глаз.

Во время очередной прогулки по палубе Лаури задержалась перед поручнем. Луна стояла очень высоко, отбрасывая на океан сверкающую серебряную дорожку. Корабль прокладывал путь в направлении Венеции — невесты Адриатики, — и этим вечером Лаури чувствовала особый интерес к этому удивительному городу, выросшему на множестве маленьких островков, чтобы стать любимым местом великих поэтов Байрона и Браунинга и знаменитого любовника Казановы.

Она любовалась луной и вспоминала венецианскую поэму, в которой месяц подобно легкой гондоле уходил с неба, скрывая пару сбежавших влюбленных. Лаури нравились старые истории и легенды, а Венеция, вероятно, просто соткана из них. Девушка все сильнее жаждала увидеть этот город, где балетная труппа должна остановиться на пару месяцев в старинном палаццо, несколько веков принадлежавшем роду ди Корте.

Максим был последним представителем рода. Судя по всему, он горд и проницателен, как былые венецианцы, благодаря усилиям которых город приобрел такую красоту и славу. Корни его семьи уходили в далекое прошлое, и он, наверное, скоро женится, ведь ему нужен наследник. Лаури подумала о прекрасной Андрее со странным, всегда напряженным лицом… и о ее муже.

Погруженная в свои мысли, Лаури внезапно ощутила резкий горьковатый запах сигаретного дыма. Она стремительно обернулась и увидела силуэт высокого, стройного мужчины, расположившегося в одном из шезлонгов позади нее. Хотя лицо пассажира было скрыто в тени, аромат сигареты выдавал ее владельца.

— Ты кажешься очень одинокой в этом прозрачном лунном сиянии, Нижинка, — задумчиво проговорил он. — Почему ты не танцуешь с морскими офицерами, как другие девушки? Ведь сегодня последний вечер в море.

— Потому что никто меня не пригласил, мистер Лонца. — Она нервно улыбнулась, отвечая своему кумиру, до сих пор чужому и незнакомому. Кроме того, девушку озадачило имя, которым он назвал ее.

— Как формальны британцы! Это и есть ваши знаменитые правила приличия? — Лонца непринужденно оставил свое кресло и подошел к собеседнице. Затянувшись в последний раз, он бросил в море окурок русской сигареты и, прежде чем Лаури успела догадаться о его намерении, накрыл ладонью ее руку, лежавшую на перилах. — Какие холодные пальцы, — пробормотал он. — Ты боишься меня?

— Нет, я просто замерзла. Морской бриз оказался таким холодным! — ответила она. — Я уже хотела спуститься в каюту…

— А мне казалось, что ты готова была стоять здесь хоть всю ночь, пока не заметила меня. — Он явно смеялся над ней, а иностранный акцент лишь подчеркнул комизм фразы, заставив девушку улыбнуться в ответ. До этого Лаури никогда не оставалась с Микаэлем Лонцей наедине. Она восхищалась им как выдающимся танцором, но прекрасно понимала, что в жизни он так же привлекателен, как на сцене. — Останься, поговори со мной, — уговаривал он. — Мне слишком тоскливо наедине с самим собой.

— Мне странно это слышать, мистер Лонца. — Лаури застенчиво взглянула на него огромными золотистыми глазами, в которых затанцевала робкая улыбка. — Я уверена, что любая пассажирка с радостью разделила бы с вами компанию.

— Не с каждой женщиной на этом борту я хотел бы разделить свое одиночество. — Он склонился над Лаури, все не выпуская ее руки. — Я думаю, стоит получше узнать друг друга. Нам предстоит жить в одном палаццо, спать под одной крышей и танцевать на одной сцене.

— Мне предстоит танцевать в последних рядах кордебалета, — напомнила Лаури.

— Ну и что? — В уголках его глаз заиграли смешинки, и Лаури невольно залюбовалась собеседником. — Не в правилах нашего директора проводить границу между звездами и массовкой. Кроме того, мой цыганский инстинкт подсказывает, что ты недолго пробудешь лесной нимфой или маленьким лебеденком.