Нежный бар. История взросления, преодоления и любви - [38]

. Язык заставил парней признать меня. Разгадав «ворди-горди», я перестал быть гостем в их кругу. Нет, они не включали меня в каждую свою беседу, но хотя бы не воспринимали больше как чайку, случайно затесавшуюся в их компанию. Из призрака, маячащего поблизости, я превратился в реального человека. Дядя Чарли больше не подскакивал на месте, когда обнаруживал, что я стою рядом с ним, да и другие парни стали больше обращать на меня внимания и учить разным вещам. Например, как отбивать крученые подачи, как орудовать железной клюшкой, как запускать мяч по спирали и играть в покер семью картами. Научили, как пожимать плечами, как хмурить лоб и как реагировать на все по-мужски. Они научили меня правильно стоять, объяснив, что для мужчины это – его философия. Научили произносить «твою мать», подарив мне это слово, как перочинный нож или хороший костюм – нечто, что должно быть у каждого мальчишки. Показали мне, как с помощью «твою мать» можно выплеснуть раздражение, отпугнуть врагов, привлечь союзников и заставить людей смеяться, порой даже против воли. Научили меня выговаривать это веско, с напором, и одновременно элегантно, чтобы получать от жизни чего ты хочешь. Зачем нерешительно интересоваться, что происходит, говорили они, когда можно спросить: «Че за дела, твою мать?» У них была масса рецептов фраз, в которых «твою мать» являлось основным ингредиентом. Бургер в баре Гилго, к примеру, становился в два раза вкусней, если назвать его «Гилго, мать твою, бургером».

Все, чему парни учили меня тем летом, относилось в целом к сфере уверенности в себе. Они учили меня, как важна эта уверенность. В ней – главный секрет. И ее одной уже достаточно. Со временем я сам в этом убедился.

Помимо таких уроков парни еще давали мне задания. Например, отправляли в бар Гилго за выпивкой и сигаретами или просили почитать вслух колонку Джимми Бреслина, либо засылали эмиссаром к одеялу, на котором загорала компания симпатичных девиц. Я наслаждался этими поручениями, видя в них демонстрацию доверия к себе, и без промедления кидался их выполнять. Когда парни на Гилго играли в покер и ветер им мешал, мне полагалось придерживать карты и ставки на одеяле. Это была работа для осьминога, но я справлялся, и однажды, когда карта все-таки улетела, я бросился за ней. До сих пор помню горделивое выражение их лиц, когда я догнал бубнового валета у кромки прибоя и поймал его, прежде чем он упадет в воду.

Глава 13. Пат

Проснувшись, я понял, что, несмотря на июль, день выдался пасмурным. Никакого пляжа. Я прилег на двухсотлетнем диване и раскрыл «Микробиографии». Однако дядя Чарли скомандовал мне одеваться.

– Гилго? – спросил я.

– Ответ неверный. «Метс», «Филлис». Сдвоенный матч.

Меня повысили.

Как будто сам факт, что меня взяли на стадион «Шиа», был недостаточно удивителен, дядя Чарли сказал, что я могу надеть одну из его бейсболок. Я выбрал клетчатую, с ярко-зелеными цифрами, и стал крутиться перед зеркалом, поправляя козырек, пока дядя Чарли не сказал поторапливаться.

Сначала мы заехали за Джоуи Ди. Он сделал мне комплимент по поводу нового «шапо». Потом к нам присоединился громила по имени Томми. Он был огромный, как Джоуи Ди, и хотя в целом не походил на Маппета, черты его лица отличались тем же случайным и непостоянным характером: лицо, более мясистое, чем у Джоуи Ди, и более подвижное, сползало, вслед за губами, вниз, стоило ему только нахмурить брови, а он делал это постоянно, и тут же нос, рот, глаза и щеки устремлялись к подбородку, словно их утягивало в водосток. Томми тоже отметил мою бейсболку, а потом, нахмурившись, сказал, что и на нем «новая шляпа». Потому что он на новой работе, объяснил он.

– Томми получил работу на стадионе «Шиа», – объяснил дядя Чарли, посмотрев на меня в зеркало заднего вида.

– Начальником охраны. Управляет всей командой. Поэтому мы и едем – Томми нас проведет бесплатно.

Мы остановились у гастрономической лавочки угоститься чаем со льдом и купить сигарет. Потом, вместо того, чтобы выехать на шоссе, вернулись к «Диккенсу».

– Кто еще едет? – спросил я, когда мы уселись на стулья в баре.

Дядя Чарли отвел глаза.

– Пат, – последовал ответ.

– Кто он? – спросил я.

– Она, – поправил меня дядя Чарли.

– Пат – девушка твоего дяди, – шепнул Томми мне на ухо.

Мы сидели у барной стойки и ждали эту самую Пат. Мне не нравилось, что в нашей компании будет девушка, и еще больше не нравилось, что она опаздывает. Наконец она влетела в двери, словно порыв ветра занес ее внутрь. У нее были волосы цвета скотча, ярко-зеленые глаза и веснушки, напоминавшие крошечные мокрые листочки, прилипшие к переносице. Она была тощая, как дядя Чарли – такой же фламинго, только чуть более нервный.

– Привет, парни! – воскликнула она, шлепнув сумочку на стойку.

– Привет, Пат!

– Простите, я опоздала. Пробки – просто ужас.

Она прикурила сигарету и окинула меня взглядом с головы до пят.

– Ты, наверное, Джей Ар?

– Да, мэм.

Я спрыгнул с табурета, сдернул бейсболку с головы и пожал ей руку.

– Ну ничего себе! Настоящий джентльмен. И что ты делаешь с этими недотепами?

Она сказала, ей бы очень хотелось, чтобы у ее сына, моего ровесника, были манеры, как у меня.