Нежный бар. История взросления, преодоления и любви - [36]

Но тут мы услышали, как хлопает дверь, а дядя Чарли, откашлявшись, требует принести ему кока-колы и аспирина. Бабушка поспешила по коридору к нему в спальню и спросила, поедет ли он на пляж.

– Нет, – отрезал дядя Чарли. – Возможно. Не знаю. А что?

Она понизила голос. До нас с Макгроу доносились лишь обрывки приглушенных фраз. «Рут просила… взять Макгроу… хорошо для мальчиков…»

Потом вступил дядя Чарли. «Бармены, а не няньки… «Кадиллак» не резиновый… отвечать за двух мелких…»

После недолгих переговоров, которые нам послушать не удалось, дядя Чарли вышел на задний двор и обнаружил нас с Макгроу на ступеньках, уже в плавках под шортами и с пакетами из супермаркета, содержавшими наш вариант походных запасов – один спортивный журнал, один банан и одно полотенце. Дядя Чарли, в одних трусах, встал посреди двора.

– Значит, вы, чудики, хотите поехать на Гилго?

– Ага, – с напускным равнодушием подтвердил я.

Макгроу кивнул.

Дядя Чарли поднял глаза на верхушки деревьев, как часто делал, когда раздражался. Иногда мне казалось, он мечтает переселиться туда, построить себе дом на самой высокой из дедовых сосен – крепость, еще более надежную и недосягаемую, чем его спальня.

– Две минуты, – сказал он.

Мы с Макгроу сидели на заднем сиденье, пока дядя Чарли объезжал город. Первым мы остановились у Бобо. Когда Бобо с Уилбуром забрались вперед, то сперва смерили взглядом Макгроу, а потом – дядю Чарли.

– Гусь, – заметил Бобо, – наша маленькая семейка разрастается.

– Угу, – буркнул дядя Чарли, откашливаясь. – Это мой второй племянник. Макгроу, поздоровайся с Бобо и Уибуром.

– А сколько всего у тебя племянников, Гусь? – поинтересовался Бобо.

Нет ответа.

– Гусь, – сказал Бобо, – похоже, в скором времени ты будешь заезжать за мной на школьном автобусе.

Всю дорогу до дома Джоуи Ди Бобо продолжал подшучивать над дядей Чарли.

– Гусь, – говорил он, – наверное, правильно будет называть тебя Матушка-Гусыня. Жила-была бабушка в старом башмаке, у ней было племянников, что воды в реке…

– Матушка-Гусыня, – хихикнул Макгроу. Я толкнул его локтем. Нельзя смеяться над дядей Чарли.

– Кто это? – спросил Джоуи Ди, забираясь на заднее сиденье и указывая пальцем на Макгроу.

– Мой племянник, – ответил дядя Чарли.

– Пацан Рути?

– Угу.

Похоже, только Кольт рад был видеть нас.

– Чего? – удивился он, втискиваясь назад, отчего Макгроу оказался практически у меня на коленях.

– Еще пацан? Ну, чем больше, тем веселей, так ведь?

Макгроу открыл рот, потом закрыл. Мне все было ясно. Медведь Йоги.

Дядя Чарли ехал еще быстрей обычного, видимо, потому, что машина была переполнена, и он чувствовал, как всем хочется скорей вылезти наружу. На Гилго он купил нам с Макгроу гамбургеров. Мне он никогда гамбургеры не покупал, ни разу за все наши поездки на Гилго, но Макгроу вечно выглядел голодным. Поглотив свой гамбургер за три укуса, Макгроу спросил, не найдется ли в баре холодного молока. Я покачал головой. Бобо рыгнул, и я сказал Макгроу, что это сигнал. В воду.

Мы с ним прошли за парнями по песку, как они, бросили свои шезлонги и одежду на песок, не замедляя шага, и вступили в прибой. Но Макгроу так и не остановился. Проплыл мимо меня, мимо парней, даже мимо песчаной отмели Бобо. Это заметил только Джоуи Ди. Голова Макгроу становилась все меньше и меньше, удаляясь от берега, и Джоуи Ди воскликнул:

– Эй, Макгроу, греби назад!

Макгроу проигнорировал его слова.

– Можешь в это поверить? – поинтересовался Джоуи Ди, когда я пристроился рядышком с ним. Вроде как он обращался ко мне, но я не стал отвечать, потому что знал – он разговаривает со своей карманной мышкой. Интересно, где он сейчас ее прячет – рубашки-то на нем нет.

– Пацан решил, что он Джонни Вайсмюллер. До берега целая миля. Давай, греби, следующая остановка Мадрид. Вот сведет ногу, и станешь рыб кормить.

Джоуи Ди развернулся и посмотрел на дядю Чарли – тот сидел на пляже, развалившись в шезлонге, и преспокойно читал газету.

– Отлично, – сказал он своей мыши. – Гусю наплевать.

Гусюнаплевать.

– Я, значит, должен присматривать за его чертовым племянником, пока он почитывает газетки. Великолепно! Никакого чертова отдыха сегодня!

Я страшно сердился на Макгроу за то, что он раздражает Джоуи Ди. Если кто-нибудь из парней выразит недовольство нашими поездками на Гилго – по-настоящему, а не в шутку, как Бобо, – нас больше никогда не возьмут. У парней были свои правила поведения, и когда Макгроу их не соблюдал, мне хотелось его ударить. В то же время я ему завидовал. Он плыл в Мадрид, в то время как я, прислушиваясь к бабушкиным наставлениям, держался берега. Дело было даже не в том, что Макгроу не боялся – нет, он, кажется, даже хотел, чтобы отлив унес его с собой, прямо-таки мечтал об этом. В нем присутствовала некая сумасшедшинка, что делало его больше похожим на мужчину.

Когда Макгроу вылез из воды, я пронзил его многозначительным взглядом, но он предпочел этого не замечать. Он уселся со мной рядом в центре кружка и начал строить песочный замок. Я сказал ему, что нам нельзя злить парней, но Джоуи Ди тут же посоветовал заниматься, чем мы хотим, и «плевать на всех». Потом он обернулся к остальным и добавил: «Что угодно, лишь бы чертов Флиппер не лез снова в воду».