Нежное пламя - [40]

Она никак не могла унять дрожь, и Джерарду пришлось взять ее за руки. Его легкое прикосновение не помогло.

— Вам срочно нужна помощь врача, — твердо сказал он, взглянув на ее ладони.

Викки наглоталась дыма и чувствовала себя совершенно разбитой. Ее подташнивало, но она не хотела соглашаться с ним.

— Все будет в порядке, когда я вымою их. Только, простите Джерард, мне надо на минутку присесть.

— Не следует медлить, — мрачно произнес он, отметив ее бледность. — Сейчас не до приличий. Пошли в дом.

Почти донеся девушку на руках до салона, он опустил ее на стул. Она сглотнула слюну, пытаясь справиться с тошнотой. На лбу ее выступил холодный пот, а боль в руках была почти непереносимой. Никогда еще вода не была для нее такой вкусной, как та, которую Джерард поднес к ее губам. Ее благодарность была почти неслышна, Викки без сил откинулась на спинку стула, закрыв глаза.

Но ее продолжало мутить. Она чувствовала, что плывет куда-то, и, плотно смежив веки, старалась справиться с этим ощущением.

— Боже мой! — Восклицание прозвучало после глубокого вдоха.

Викки открыла глаза. Ги осторожно приподнимал ее руки, стоя у ее ног на коленях. Потом он принялся вытирать кровь с порезов и царапин на ее ладонях.

— Стакан воды, чтобы запить успокоительное, пожалуйста, Джерард, — сказал он с угрюмым видом. — Эти раны, должно быть, сильно болят.

Ее сердце выпрыгивало из груди, и она была не в силах скрыть это от доктора, поскольку его палец уже лежал на ее запястье. Она страстно желала отвести взгляд от его лица, но и это была не в состоянии сделать. Их глаза встретились, и тело девушки всеми фибрами отозвалось на его близость. Боль в руках была мгновенно забыта. Все кончилось, когда Ги резко поднялся на ноги, а Джерард вошел со стаканом воды.

Викки дали успокоительное, и Ги послал Джерарда за тазом с водой.

— Я думаю, что это поможет, — сказал Ги. — Ваши руки, похоже, сильно болят. — Он снова встал на колени у ее ног, на этот раз с пинцетом наготове. — Боюсь, мне придется вас еще немного помучить. Ваши ладони все в колючках. Я постараюсь извлечь их как можно безболезненнее, если вы сумеете держать руки спокойно и не дергаться.

Отвлекая ее таким образом, он вытащил несколько шипов небольшого размера и перешел к другим, застрявшим более глубоко под кожей. Викки стиснула зубы и не издала ни звука. Она отвела глаза от вьющихся волос, которые были так близко от нее, и сосредоточила внимание на окне. Боль в руках, усиленная ожогами, казалась почти невыносимой, но это была невысокая цена за спасение виллы.

Наконец все было позади. Ги снова поднялся на ноги и обмыл ее руки из кувшина, который принес Джерард. Она поймала подмигивание соотечественника, когда Ги передавал ему кувшин с вежливым «спасибо». Потом Ги обратился к ней, заговорив вдруг холодным, резким тоном:

— А теперь, мадемуазель, будьте любезны объяснить, каким образом ваши ладони оказались в таком состоянии.

И стал промокать ватой, пропитанной чем-то, ее порезы и царапины, чтобы потом смазать их йодом.

Викки перестала следить за тем, как он бинтует ее раненые руки. Боль в руках слегка отступила, и девушку охватило ощущение приятной усталости. Было ли это действием успокоительного или причиной тому была его близость, Викки сейчас не в силах была определить. Ги убрал препарат в свой саквояж, бросил использованную вату в пепельницу.

Каждым своим движением он выдавал свой скрытый гнев. Наконец он сказал резко, сердитым тоном:

— Неужели вам необходимо выполнять роль девушки, отвечающей за все? Разве вы недостаточно помогаете мадам Жассерон, чтобы приходить еще сюда и выполнять здесь домашнюю работу?

— Меня никто не просил выполнять здесь домашнюю работу. Мадам Бриссар дала мне ключ, чтобы я могла приходить, когда мне хочется. Я сама виновата, что решила поджечь эту кучу сорняков. Но все же я рада, что спасла виллу.

— Виллу! Боже мой! Виллу можно было построить заново, — произнес он возбужденно, — но вы… — Его глаза остановились на ее густых вьющихся волосах. — Можете себе представить, что могло бы случиться, если бы загорелись ваши волосы? Вы даже не понимаете, как вы могли обгореть! — Он ударил кулаком по ладони другой своей руки в припадке, впрочем, вполне справедливого гнева. — Я видел ожоги третьей степени и никогда не смогу их забыть… — Он прервал свою речь громким вздохом возмущения и, нагнувшись, запер свой саквояж.

Во время его тирады она выглядела маленькой и беззащитной.

Голубые глаза сосредоточились на ее бледном лице и перестали метать гром и молнии.

— Что, все еще сильно болит? — уже с нежностью спросил он.

Она слабо улыбнулась:

— Нет, уже гораздо легче, и спасибо вам за то, что вы их забинтовали. Я понимаю, какой глупой я была и как вы справедливо рассердились, месье!

Джерард, который входил к ним в этот момент, все понял:

— Вы все еще называете друг друга месье и мадемуазель? Не пора ли начать называть друг друга по имени? — Он небрежно взмахнул рукой. — Викки, это Ги. Ги, это Викки.

Ги не улыбнулся. Но его лицо несколько расслабилось.

— Ты был здесь, когда это случилось? — спросил он Джерарда с любопытством.