Нежное насилие - [13]

– Едва ли существует более скверная привычка, чем закусывать в полутемной комнате, – заявил он.

После столь необычного первого блюда, как трюфель, она была уже сыта, но не сказала ни слова, чтобы не разочаровать любимого. К тому же голубиные грудки, которые он заранее, еще в кухне, нарезал ломтиками и полил соком, были очень вкусны. Они запивали их вином.

«Только бы желудок не забастовал», – подумала она с испугом.

Но Жан-Полю удалось отвлечь ее от неприятных мыслей рассказами об исторической области Перигор. Он очень образно обрисовал ей карстовые известковые плоскогорья, глубоко изрезанные впадинами, похожими на пропасти.

– Более живописные виды едва ли можно себе представить, – продолжал он. – Это мой любимый ландшафт. Кроме того, в долине реки Везер можно найти следы времен палеолита. Я уж не говорю об интересных и любезных жителях. Когда-нибудь ты будешь меня сопровождать в поездке туда.

Катрин слушала, как зачарованная.

– Когда же?

– Как-нибудь организуем, – сказал он, не задумываясь. – Можно будет это устроить.

Она очень хотела ему верить.

Когда Жан-Поль предложил ей еще одну голубиную ножку, она отказалась.

– Для меня этого слишком много.

– Слишком много? – переспросил он удивленно. – Да ведь мы еще только-только пробу сняли.

– Пожалуйста, съешь эту ножку сам.

– Merci, non![14] Не люблю женщин, которые жертвуют собой ради меня.

– О, тут я тебе не верю, – вырвалось у Катрин.

– Ты считаешь меня эгоистом?

– Да, – призналась она.

– Ладно, тогда больше не заставляю тебя упрашивать эгоиста. – И он взял ножку.

– Минутку! Я принесу тебе что-нибудь повязать на шею вместо салфетки.

Она вскочила, принесла чистое кухонное полотенце и прикрепила одним уголком к белому купальному халату, в котором он теперь сидел. Этот халат Катрин всегда готовила для него.

– К сожалению, нормальной полотняной салфетки у меня нет.

– Il n'y a pas de mal![15]

Она завороженно наблюдала за тем, как он обгладывает ножки одну за другой. В завершение он, пропитав соусом кусочки хлеба, проглотил и их.

Ей пришло в голову, что следует подать ему миску с теплой водой. И Катрин это сделала, встав при этом перед ним на колени. Он сполоснул руки, медленно наклонился и поцеловал ее, похвалив:

– Браво, девочка!

И хотя Жан-Поль разговаривал с ней, как с хорошо выдрессированной собачонкой, она бросила на него лучезарный взгляд.

– Я правильно придумала, да?

Он, изображая недовольство, нахмурил лоб.

– А где же тут кружок лимона?

Она на секунду растерялась, потом, поняв, что он всего лишь шутит, воскликнула:

– Паша несчастный!

Резко вскочив на ноги, она выплеснула воду из миски. «Паша» вытер руки и кинул ей полотенце. Катрин промокнула брызги на полу, отнесла миску и полотенце в кухню и вернулась с еще одной бутылкой вина, штопором и подносом. Пока она убирала со стола, он открыл бутылку, и к ее возвращению с кухни бокалы были уже наполнены. Она присела рядом с ним на кушетку.

– Можно, я все же погашу свет? – спросила она.

– Нет. Мне больше нравится, когда я тебя вижу. Любовь в темноте столь же мало привлекательна, как и трапеза без освещения.

– О! – только и вымолвила она, прильнув к нему.

Жан-Поль рассказал о запланированном им путешествии в Абруццы[16] и о том, что ему пришлось пережить но время последней поездки туда. Рассказчик он был замечательный, его можно было слушать часами.

И все же Катрин внезапно прервала его.

– Ты был прав!

– Я всегда прав, – с готовностью согласился он, – но почему ты сказала это именно сейчас?

– Мне так приятно смотреть на тебя.

Это признание ничуть его не смутило, он только улыбнулся.

– И причем совершенно бесплатно!

– Рассказывай дальше! А правда, что в Абруццах водятся волки?

– К сожалению, нет. Спортсмены-лыжники их всех извели.

– Тебе их действительно жаль?

– Да, ma petite. Всякий исчезающий вид фауны составляет потерю и для человечества, что совершенно естественно. Волк – красивое и умное животное, от него произошли все наши домашние собаки.

– Да, мне всегда это казалось странным. Молодых волков еще как-то можно приручить, это ясно. Но как превратить волка в мопса, пуделя или терьера – этого я не понимаю.

Он вдруг вскочил, так что Катрин, лишившись опоры, едва удержалась от падения.

– Что случилось? – спросила она. Жан-Поль начал нервно ходить по комнате.

– Едва не забыл: мой издатель ожидает от меня информацию. Сядь, пожалуйста, за пишущую машинку!

– Прямо сейчас? – вскрикнула она. – Нет, это невозможно!

Он перестал расхаживать по комнате и подошел к ней.

– Прости, что я вспомнил только теперь…

– В этом-то я ничего плохого не вижу, Жан-Поль. Просто сейчас я, как бы ни старалась, печатать не в состоянии. Слишком под хмельком.

– Ну, пожалуйста, попробуй хотя бы.

– Нет, бесполезно. Ты же знаешь, что с этой старой машинкой я вообще едва справляюсь.

В ее дюссельдорфской квартире была только механическая портативная пишущая машинка, а в Гильдене она привыкла работать на электронном принтере с дисплеем.

– Стоит мне попросить тебя об услуге, как ты отказываешься.

– Завтра рано утром, – пообещала она, – сразу же после завтрака я сделаю все, что в моих силах. Не говори только, что тогда будет уже слишком поздно.