Нежданный гость - [29]

Какие правила могли допустить, чтобы женщина переспала со своим бывшим мужем за двадцать четыре часа до вечеринки по поводу ее несостоявшейся свадьбы с другим мужчиной? Какое время между расставанием с женихом и постелью с бывшим мужем может считаться приличным в обществе? Где та тонкая грань, отделяющая простительную слабость и… непростительное поведение похотливой сучки? От внутренней борьбы у Рииз сдавило грудь, стало трудно дышать. Уткнувшись носом в ее шею, он что-то промычал, скользнув рукой вниз. Шершавые пальцы очутились у нее между ног. Желание хлынуло в ее вены, жгучая боль вспыхнула в том месте, к которому он прикасался. Другая рука продолжала ласкать ее грудь, еще сильнее разжигая пламя. Неужели он еще спит и не сознает, что делает? Кровь стучала во всем теле. Рииз не могла шелохнуться, несмотря на то что ругала себя за неспособность оттолкнуть его. За свою слабость перед лицом того, что сулили ей руки Мейсона. От одной мысли об этом бедра чуть-чуть раздвинулись в непроизвольном движении. Но этого намека оказалось достаточно, чтобы подтолкнуть его. Не убирая рук, он перевернул Рииз на живот и навалился на нее сверху. Она не могла разобрать его бормотание, но понимала: эти звуки говорили о желании и страсти. И еще она поняла, что Мейсон до сих пор находился в блаженном состоянии между сном и реальностью. Как тогда в кабине Зверя. От его жаркого дыхания шея покрылась гусиной кожей. Его член требовательно прижался к ней сквозь шелковую ткань, и последовавший за этим всплеск наслаждения настойчиво призвал ее подчиниться. Какая-то часть ее души со страхом предупреждала, что, поддавшись ему, она не просто признает власть прошлого, но и позволит повлиять на ее будущее. Но эти руки… Эти волшебные руки, ласкавшие грудь и разжигавшие пожар между ног, лишали Рииз способности думать. Вцепившись в одеяло, она выгнула спину, позволяя ему войти. Пауза продлилась не более секунды. Потом Мейсон уронил голову ей на щеку, и над ухом раздался его хриплый жаркий голос, который она так хорошо помнила:

– Рииз.

Она не поняла, вопрос ли это, но, приподнявшись, сильнее прижалась к нему. Теперь Мейсон окончательно проснулся. Без колебаний стянул шелковую преграду ее белья и устремился вперед. Почувствовав его внутри, Рииз застонала и закрыла глаза, содрогаясь от наслаждения.

– Рииз, – повторил он.

Теперь это не вопрос, а подтверждение права на обладание. Когда он начал медленно двигаться, ее тело зазвенело как струна, выводя мелодию, забыть которую она пыталась все эти годы. Повторяющийся мотив, неустанно звучавший у нее в голове тогда, до конца не умолкнувший после того, как десять лет назад она нажала кнопку «Стоп». Одного прикосновения Мейсона хватило, чтобы он зазвучал громче прежнего. Казалось, с каждой минутой он все больше пробуждается от сна. Его пальцы впились в ее бедра, с каждым последующим рывком он все глубже наполнял ее собой. Теперь им руководила лишь неистовая страсть. Прижавшись к ней жарким, мокрым от пота телом, он слегка укусил ее за шею. Рииз уткнулась лбом в матрас и стиснула в руках простыню, словно хотела навсегда удержать это мгновение. Она выгнула спину, призывая его поспешить. Мейсон не поддался. Вместо этого он делал небольшие паузы перед каждым рывком, давая обоим возможность насладиться мгновением. Сладкая боль достигла такой силы, что Рииз уже не сдерживала стоны. Мейсон обхватил рукой ее голову и повернул Рииз на бок.

– Рииз!

Она открыла глаза и встретила устремленный на нее взгляд. Его губы требовательно прижались к ее губам. Горячий голодный язык вторил горячему голодному телу. Полнота ощущений не оставляла места для мысли. Нарастающая боль между ногами заставляла каждый нерв ее тела звенеть от наслаждения. От ожидания недосягаемого блаженства. Рииз сдержала стон и выгнула спину, обращаясь к Мейсону с немой мольбой завершить эту сладкую пытку. В ответ он погрузил одну руку в ее волосы, не прекращая другой ласкать чувствительную точку между ног. Его рывки становились все сильнее и чаще. Из губ вырвался стон, сменившийся хриплым криком. Наслаждение охватило ее с такой свирепой, неистовой силой, что она даже не смогла вскрикнуть, разорвавшись на миллион крохотных частичек, которым больше никогда не суждено было соединиться вместе. Чувствуя под собой обмякшее, безвольное тело Рииз, Мейсон машинально гладил ее по голове. Звук, сорвавшийся с ее губ, до сих пор блуждал по комнате. Проклятье! Его сознание заполнили воспоминания о том, как легко ему удавалось разжечь ее. Как быстро она таяла в его руках.

Одна за другой его мышцы расслаблялись, освобождая зажатое тело Рииз. Мейсон вдруг осознал, что не дал ей возможности выбирать. Убедиться в том, что она тоже хочет этого. Ее покорность была невыносимой. Когда она выгнула спину, это было всего лишь инстинктивным движением, но все его благие намерения разбились вдребезги. Он слишком долго мечтал об этом. Единственным способом выжить в бесконечно долгие армейские ночи были восхитительные воспоминания о Рииз. Если бы он мог составить из них книгу, все ее уголки оказались бы загнутыми, а страницы сильно потрепанными. Но сегодня… сегодня было даже лучше, чем в его воспоминаниях. Напряжение достигло такой силы, что каждый очередной рывок казался последним. Мейсон не знал, что будет дальше, но понимал: лучше и быть не может. От этой мысли его рука сильнее сжала ее тело. Он уткнулся носом в ее шею. Она больше не принадлежала ему, но сейчас он не думал об этом.