Нежданно-негаданно - [5]

За сараем у деда был душ. Деревянное сооружение, похожее на телефонную будку. Только у телефонной будки сверху крыша, а тут вместо неё прилажена бочка с водой. Душ меня не интересовал, и я приоткрыл дверь пристройки к дому. Там оказалась просторная клеть с дверкой. Но в ней никого не было. А когда я приезжал в прошлый раз, бабушка держала тут поросёнка. Рядом в сарае жили тогда куры. Маленькие цыплята так смешно и весело попискивали. А сейчас всюду пусто и тихо. Точно в доме никто не живёт. Рядом с клетью — ступеньки. Они поднимаются к дощатой двери. Я открыл её и оказался в тех же сенях, из которых недавно вышел. В сенях сумрачно. Свет проходит только в маленькое окошко с железными прутьями, переплетёнными крест-накрест. Но я всё же разглядел чулан и полку с рухлядью. Со всех сторон что-то шуршало и царапалось. Мне стало жутко, и я поспешил войти в горницу.

Глаза сразу залил яркий солнечный свет. В горницу одной стороной выходила большая белая печь. Её обвивало множество верёвок, и на всех что-нибудь висело: плащ, рубашки, мешки, даже вывернутая наизнанку шуба из овчины. Окна в горнице низкие, а вместо подоконников вдоль всей стены тянется длинная лавка. На ней в глиняных горшках стояли цветы. Простенок между двумя окнами заполнен фотографиями. Бабушкино фото висело посередине и было самое большое. Я посмотрел на доброе бабушкино лицо в морщинках-ниточках, и мне стало жалко, что её уже нет. С бабушкой было бы куда веселей. Она, не в пример деду, любила поговорить. Даже с поросёнком и с курами разговаривала. А один раз я слышал, как бабушка уговаривала сама себя съездить к нам в город. Готовила в печке обед и уговаривала:

«Надо бы мне на их житьё поглядеть. Ох, как надо… Да боязно ехать-то. Сроду дальше нашего райцентру нигде не бывала. Кабы пешей, а на чугунке (так бабушка почему-то называла железную дорогу) голову закружит. Шибко уж очень несётся. Пускай дед один погостюет, потом мне порасскажет. А я тут за огородом и курочками пригляжу. Нельзя хозяйство бросать…»

Так и не поехала.

С бабушкиной фотографии я перевёл взгляд на другие. Но все снятые на них люди были мне незнакомы. Моя экскурсия по дедушкиным владениям кончилась, и я опять остался без дела. Я уже решил вымыть за собой стакан и убрать в погреб молоко и творог, как мне в голову пришла замечательная идея. Я сразу забыл про немытую посуду и принялся осуществлять задуманное.

Глава пятая. Жареный суп

Дед сказал, что по моим делам будет видно, хороший я хозяин или нет. Вот пусть и полюбуется, на что я способен. Мне захотелось приготовить обед из трёх, а может, даже из четырёх блюд.

Продукты-то, которые я привёз с собой, я ещё не распаковал. Придёт дед голодный, а я ему: «Пожалуйста, первое. Пожалуйста, второе и ещё сладкое», он и изменит обо мне своё мнение. Маменькины сынки обеды не готовят. Я засучил рукава, принёс со двора большую охапку дров и уложил их в печке четырёхугольным срубом-колодцем. В этот колодец я напихал бумаги. Но только хотел поджечь её, как сообразил, что у дедушки есть летняя кухня, за огородом, и на свежем воздухе гораздо лучше и безопаснее заниматься хозяйством. Я перенёс дрова в огород и принялся растапливать летнюю печку. Это оказалось не легко. Дрова были сырые. Уж чего только я не делал! И завёртывал каждое полено в бумагу, точно дорогую покупку в магазине; и дул на них со страшной силой; и размахивал перед печной дверцей листом фанеры, чтобы создать тягу. Наконец добился своего: по дровам побежал маленький огонёк, потом они вспыхнули и затрещали. Я схватил ведро и помчался за водой.

По дороге я составил меню: варю рисовый суп, пеку блины, и на сладкое — компот. Всё это вкусно и не сложно сделать. Тем более, что мама прислала дедушке целый пакет блинной муки. Такой в деревне не найдёшь. Это не мука, а почти готовые блины. В неё уже положены соль, сахар и яйца. Стоит только налить в кастрюльку воды, размешать в ней муку, вылить эту жидкость на сковородку — и блины готовы. Поэтому сначала я займусь супом.

Но не тут-то было. Когда я вернулся с водой, печка так отчаянно дымила, что к ней нельзя было подойти. Дым вырывался из печной дверцы, шёл из поддувала, струился из щелей между конфорками. Просто удивительно, как же варит на ней обеды дедушка? Хорошо, что возле сеней, под навесом, стояла керосинка.

Но пока я выкручивал фитили и счищал с них нагар, печка перестала дымить. Я оставил керосинку в покое и принялся готовить суп.

В каждом супе, как известно, есть бульон. Это, мне кажется, основа супа. А основа бульона — вода. Вот я и поставил на одну из конфорок кастрюльку с водой. Пусть кипятится. За это время я приготовлю заправку. Вымою рис, нарежу картошку, морковь и лук. Мне хотелось сварить смешанный суп из овощей и крупы. Может, со временем такой суп станет новым блюдом в кулинарии.

Я вымыл три крупных картофелины и стал их чистить. Вот это мучение! Они выскальзывали из рук точно мячики. Наверное, картошку нужно чистить немытую. С грехом пополам я всё-таки очистил её, разрезал и бросил в кипящую воду — основу будущего супа. Но основы осталось так мало, что пришлось добавлять холодной воды. Потом я порезал морковь. А вот лук резать не смог. Он так щипал глаза, что я нарезал всего два кружочка, а остальную луковицу бросил в кастрюлю целиком. Теперь можно было начать готовить блины. У печки как раз оказались две конфорки.