Незавершенная революция - [39]

А не потеряли ли свою актуальность марксистский анализ общества и универсальные идеи русской революции в силу взаимной ассимиляции двух противоборствующих общественных систем? Определенная ассимиляция, без сомнения, имеет место, и объясняется она наднациональным выравнивающим влиянием современного технологического прогресса и логикой развития любой крупной конфронтации, которая заставляет противников использовать одинаковые или схожие методы борьбы. Изменения, происшедшие в структуре западного, особенно американского, общества, действительно поразительны. Но что же мы видим, приглядевшись к ним повнимательнее? Все возрастающее отчуждение системы управления от собственности, повышение роли менеджеров, концентрацию капитала, все большее разделение труда в рамках огромных корпораций и между корпорациями, отмирание понятия рынка и принципа свободы действий, рост влияния государства в вопросах экономики, а также потребность планирования в области технологии и экономики, то есть фактически проявления обобществления процесса производства, которое в соответствии с марксистским учением происходит при капитализме. Описывая процесс производства в своем «Капитале», Маркс очень точно предсказал именно те события и тенденции, которые кажутся западным ученым столь новыми и революционными. Разве мы никогда не слышали об описанном профессором Гэлбрейтом процессе быстрого роста «зародыша социализма в чреве капитализма»? Слышали или, во всяком случае, должны были слышать. Очевидно, что этот зародыш растет и развивается. Следует ли из этого вывод, что ему теперь незачем появляться на свет? Любой марксист не преминет отметить тот парадоксальный факт, что в России повивальная бабка революции вызвала преждевременные роды, в то время как на Западе плод, возможно, уже переношен и это может иметь опасные последствия для организма общества, в чреве которого находится этот зародыш.

Факт остается фактом: несмотря на кейнсианские нововведения, наш процесс производства, значительно обобществленный во многих отношениях, все еще находится вне общественного контроля. Собственность — как бы ни была она отчуждена от системы управления — все еще управляет экономикой. Экономика все еще подчинена целям повышения доходов держателей акций, потребностям милитаризма и всемирной борьбы против коммунизма. В любом случае наша экономика и социальное устройство по-прежнему неупорядочены и иррациональны... Какая-то закономерность проявляется лишь в периодичности глубоких кризисов и депрессий, хотя в ретроспективе даже эта закономерность представляется сомнительной. Если вспомнить историю одного лишь европейского капитализма, то после франко-прусской войны 1870 года наступил похожий и даже более длительный период процветания, не омраченный глубокими кризисами; на этом основании Эдуард Бернштейн и другие ревизионисты пришли к заключению, что сам ход событий отрицает марксистский анализ и прогнозы. Однако вскоре экономика испытала на себе еще более мощные потрясения, а человечество вступило в эпоху мировых войн и революций.

Я думаю, многие, в первую очередь марксисты, с радостью встретили бы известие о том, что капиталистические отношения собственности в западном обществе изжили себя настолько, что уже больше не мешают ему рационально организовать свои производительные силы и созидательную мощь. О готовности общества перейти к новым отношениям свидетельствует его способность управлять своими ресурсами и энергией и мобилизовывать их на осуществление конструктивных целей и повышение собственного благосостояния, а также организовывать и планировать их использование как на национальном, так и на международном уровне. До сих пор наше общество такой готовности не продемонстрировало. Наши правительства предупреждают кризисы и депрессии, планируя капиталовложения в отрасли, производящие орудия разрушения и смерти, а не улучшения жизни и повышения благосостояния. Недаром наши экономисты, финансисты и предприниматели мрачно размышляют над тем, что бы случилось с западной экономикой, если бы, скажем, американская администрация не тратила на вооружения почти 80 млрд. долларов в год. Ни одна из черных картин загнивающего капитализма, нарисованных марксистами, не идет ни в какое сравнение с той темной апокалипсической картиной, которую рисует реальная жизнь. Около 60 лет назад Роза Люксембург предсказала, что когда-нибудь милитаризм станет движущей силой капиталистической экономики; но даже ее предсказание бледнеет перед реальными фактами.

Вот почему идеи 1917 года не потеряли своей актуальности и поныне. Тупик, в который зашли идеологические споры, и социальный статус-кво едва ли могут служить основой для решения проблем нашей эпохи или даже для выживания человечества. Конечно, если бы статус-кво стал игрушкой в руках ядерных сверхдержав и если бы кто-нибудь из них попытался изменить его силой оружия, это закончилось бы всеобщей катастрофой. В этом смысле мирное сосуществование Востока и Запада является важнейшей исторической необходимостью. Но социальный статус-кво не может сохраняться вечно. Карл Маркс, говоря о тупиковых ситуациях в классовых битвах прошлого, отмечал, что они обычно кончаются «общей гибелью борющихся классов». Бесконечно долго длящаяся тупиковая ситуация, гарантией которой является постоянный баланс ядерных средств сдерживания, обязательно приведет в конечном счете к общей гибели борющихся классов и наций. Чтобы выжить, человечеству необходимо объединиться — а единство возможно только при социализме. И хотя наше столетие живет под знаком русской и китайской революций, для дальнейшего движения социализма вперед все еще необходим почин Запада.