Незавершенная Литургия - [66]
– Ну и где же он? – встревожилась Наталья. – Может, случилось что? Может его «скорая» увезла?
– Ничего не пойму! Погоди, соседей спросим. – Фомин, бросив сумку на пороге, побежал в дом напротив.
Там в огороде ковырялся сосед, дядя Лёня. Фомин сбавил ход, чтоб не напугать старика.
– Здоров, дядь Лёнь! – аккуратно, переведя дух, обратился он к соседу. – Ты моего батьки не видел?
– А! Бывай здоров, Аверьяныч! – Пожилой огородник разогнулся, держась за лопату. – Как не видеть? Видел! Только вот, с полчаса назад, в магазин пошел.
– В магазин? Так он же больной весь!
– А по нему не скажешь. Уходил так шустро – только вьет. Пошел за свежим хлебом, а то мука, сказал, кончилась – спечь не из чего. А сёдни привоз. Меня звал, да я тут с грядками затеялси – не пошел. Да и хлеба у меня еще хватает. Я ведь один-дак, много ль мне надоть? Да вон, глянь-ко. Это не он ли идет? Точно – Аверя! Его по шляпе всегда узнать можно. Уже обернулся. Котомку тащит. Точно – уже сбегал. Во дает, ветеран!
Теперь и Фомин узнал отца. По деревенской улице он шел своей характерной походкой, опираясь на посошок, с рюкзаком за плечами. Александр махнул Наталье, указав на батьку, и они вышли ему навстречу. Без толку было отбирать у него его ношу – все равно не отдал бы, но предложить помощь отцу Фомин все же был обязан.
– Здравствуй, батя! Давай мешок свой, поднесу.
– Ну-ко, ты! Здорово! Вы уж тут как тут! – поприветствовал их Аверьян Петрович. – Да не трожь ты мою торбу, допру уж, раз взялся. Тут уж два шага осталось. О, и Санька тутотко! А это кто, никак попа привезли?
– Как вы, Аверьян Петрович? – склонилась к нему Наталья. – Как здоровье, мы за вас переживаем.
– Спасибо, Наташа, неплохо. Отлежался вот, теперь бегаю как молодой.
– Дедуль, здравствуй! – подскочил Санька. – Тебе помочь?
– Нет, я сам. Здорово!
– Ты уже не болеешь?
– Не болею, слава Богу, Санёк. Спасибо тебе и девочке твоёй. Пока тебя не было – она ко мне заходила.
– Света?!
– Может, и Света. Только я ее поспрошал: «Как тебя величать?», а она молчит. Молчком придет, молча постоит возле постели, посмотрит на меня, поулыбается, поставит на стол кринку молока и уйдет. Раза три была. А я как глотну того молока – в меня будто сила вливается. Сёдни вот не пришла. Утром я поднялся. Легко так – нигде не хрустнет, ничего не болит, как молодой. Я так давно себя не чувствовал.
– Пап, мам! Я же вам говорил! Видите, она какая! Она все может!
– Ну-ко, расскажи поподробнее – кто там к тебе приходил? Что за девчонка?
– Высокая, худенькая, баская[6], в белом платье.
– Ты уверен, что это не деревенская наша кто?
– Ну, ты, парень, спрашиваешь! Я тут всю молодяжку знаю, и наших, и пришлых. Не наша это деушка! Это та, что у Саньки на стенках понаклеена. Тут уж не спутаешь. Так Света, говоришь, ее звать? А чего молчит-то? Немая али робеет?
– Нет, деда, она просто такая – необыкновенная. К ней привыкнуть надо, настроиться, что ли…
За разговорами они дошли до дома, где их поджидал священник.
– Батя, познакомься. Это – отец Василий, батюшка из гледенской церкви. Согласился вот с нами на Покровский остров ехать.
– Здравствуйте вам! – Старик снял свою шляпу и протянул сухощавую руку для рукопожатия. – Я– Аверьян Петрович, здешний старожил.
– Очень приятно, – ответил батюшка и пожал старческую руку. – Иерей Василий.
– Вы отчаянный человек, батюшка, если согласились туда плыть. Там опасно! Но все же вы – Божий служитель. Может, все сладится, и Бог вас сбережет. И моих неуемных рядом с вами. Поезжайте. Если удастся пробраться туда – там красиво в прежние времена было. Почитай, цельный век там никто не маливался.
– Спаси Господи вас, Аверьян Петрович, на добром слове! – поклонился батюшка. – Мы на обратном пути к вам заглянем – чайку попить, если позволите.
– Да какой разговор, айда. Самовар скипятить – дело нехитрое, а воды у нас много.
Уже через десять минут они тем же составом вновь на лодке рассекали водную гладь. На носу впередсмотрящим сидел торжествующий Сашка. Он всматривался вдаль, подставив лицо ветру. Иногда оглядывался на остальных со словами:
– Ну, я же говорил! Это ОНА его вылечила. ОНА нас ждет!
Пока остров сливался с противоположным берегом и был неотличим, но зато на фоне берега громоздилось какое-то странное судно. Оно стояло аккурат против острова, загораживая его своими высокими надстройками.
– Пап, ты видишь – вон там. Это что?
– Похоже на земснаряд. Вот так дела, еще вчера его не было! Неужто там копают? Давай-ко к нему причалим.
Лодка легла на новый курс и направилась к необычному судну. Позади него виднелся зеленый остров, сквозь заросли которого угадывался церковный силуэт. Вскоре перед их глазами выросло громадное плавучее сооружение, предназначенное для углубления речного дна. Где-то на глубине оно могло черпать донный ил и песок своими ковшами, которые, как эскалатор, подымали все это вверх и сплевывали вместе с водой на пришвартованную рядом баржу. Это грандиозное плавучее стальное сооружение выглядело угрожающе даже сейчас, когда не работало. Александр причалил к земснаряду и поднялся на борт.
– Мужики! Здорово! – обратился он к рабочим, курившим на палубе. – Загораем?
В карьере сотрудника крупной московской ИТ-компании Алексея происходит неожиданный поворот, когда он получает предложение присоединиться к группе специалистов, называющих себя членами тайной организации, использующей мощь современных технологий для того, чтобы управлять судьбами мира. Ему предстоит разобраться, что связывает успешного российского бизнесмена с темными культами, возникшими в средневековом Тибете.
Крым, подзабытые девяностые – время взлетов и падений, шансов и неудач… Аромат соевого мяса на сковородке, драные кроссовки, спортивные костюмы, сигареты «More» и ликер «Amaretto», наркотики, рэкет, мафиозные разборки, будни крымской милиции, аферисты всех мастей и «хомо советикус» во всех его вариантах… Дима Цыпердюк, он же Цыпа, бросает лоток на базаре и подается в журналисты. С первого дня оказавшись в яростном водовороте событий, Цыпа проявляет изобретательность, достойную великого комбинатора.
Перед вами ироничные и автобиографичные эссе о жизни женщины в период, когда мудрость приходит на место молодости, от талантливого режиссера и писателя Норы Эфрон. Эта книга — откровенный, веселый взгляд на женщину, которая становится старше и сталкивается с новыми сложностями. Например, изменившимися отношениями между ней и уже почти самостоятельными детьми, выбором одежды, скрывающей недостатки, или невозможностью отыскать в продаже лакомство «как двадцать лет назад». Книга полна мудрости, заставляет смеяться вслух и понравится всем женщинам, вне зависимости от возраста.
Италия на рубеже XV–XVI веков. Эпоха Возрождения. Судьба великого флорентийского живописца, скульптора и ученого Леонардо да Винчи была не менее невероятна и загадочна, чем сами произведения и проекты, которые он завещал человечеству. В книге Дмитрия Мережковского делается попытка ответить на некоторые вопросы, связанные с личностью Леонардо. Какую власть над душой художника имела Джоконда? Почему великий Микеланджело так сильно ненавидел автора «Тайной вечери»? Правда ли, что Леонардо был еретиком и безбожником, который посредством математики и черной магии сумел проникнуть в самые сокровенные тайны природы? Целая вереница колоритных исторических персонажей появляется на страницах романа: яростный проповедник Савонарола и распутный римский папа Александр Борджа, мудрый и безжалостный политик Никколо Макиавелли и блистательный французский король Франциск I.
Юсиф Самедоглу — известный азербайджанский прозаик и кинодраматург, автор нескольких сборников новелл и романа «День казни», получившего широкий резонанс не только в республиканской, но и во всесоюзной прессе. Во всех своих произведениях писатель неизменно разрабатывает сложные социально-философские проблемы, не обходя острых углов, показывает внутренний мир человека, такой огромный, сложный и противоречивый. Рассказ из журнала «Огонёк» № 7 1987.
Том Роуз – не слишком удачливый руководитель крошечного провинциального театра и преданный отец-одиночка. Много лет назад жена оставила Тома с маленькой дочерью Ханной, у которой обнаружили тяжелую болезнь сердца. Девочка постоянно находится на грани между жизнью и смертью. И теперь каждый год в день рождения Ханны Том и его труппа устраивают для нее специальный спектакль. Том хочет сделать для дочери каждый момент волшебным. Эти дни чудес, как он их называет, внушают больному ребенку веру в чудо и надежду на выздоровление. Ханне скоро исполнится шестнадцать, и гиперопека отца начинает тяготить ее, девушке хочется расправить крылья, а тут еще и театр находится под угрозой закрытия.