Незамкнутый круг - [3]

Шрифт
Интервал


* * *


2. Автобус отбывал через десять дней...

...И все высыпали на палубу.


Автобус отбывал через десять дней.

У Майка выдался отпуск, и он уговорил меня поехать раньше назначенного срока, чтобы не терять время даром.

К нам, естественно присоединился Володенька. Толик и Плоткин С., каждый по своим причинам, решили не спешить и дожидаться срока, указанного в билетах.

Через пару дней, с утра пораньше, Майк, Володенька и я собрались на автовокзале на Обводном.

Володенька явился в полном снаряжении: сумка с вещами первой необходимости, чехол со скрипкой, чехол с луком и колчан со стрелами. Это мы уговорили его взять лук. Чего только не сделаешь в припадке здорового коллективизма!

- Конечно, надо брать с собой лук! - сказали мы ему. - Что ты? Как же можно там без лука? Там без лука никак нельзя! А уток, которых там больше, чем собак нерезаных, из чего мы будем стрелять? И вообще, какой же ты мастер спорта по стрельбе из лука, если у тебя не будет лука, стрелять из которого ты мастер?

Володенька поулыбался, пожал плечами и согласился, что без лука в Вологодской области делать нечего.

Да, но кто мог знать, что этот лук окажется таких размеров?

На Обводный мы приехали с Володенькой вместе, с Васильевского острова, и, так как была страшная рань, пришлось остановить мотор. В мотор поместились все, кроме лука. Через несколько минут выяснилось, что лук явно больше "Волги". Как мы его, в конце концов, пристроили, уже не помню. Как-то по диагонали.

В общем, Володенька был вооружен до зубов.

После двухчасового стояния в очереди в билетную кассу мы обменяли свои билеты на ближайший подходящий нам автобус.

Ближайший автобус отбывал через несколько минут.

Через несколько минут мы и отбыли.

Свершилось!

Начался переход в другую систему координат. Приспосабливаясь к новым пространствам, время начало удлиняться и изгибаться, стараясь замкнуть свое старое начало с новым концом, и грядущий день от этого в какой-то момент потерял точку отсчета, и потом, найдя ее, нашел себя несколько длиннее обычного.

Но мы не знали этого и со временем решили обойтись по-своему.

Чтобы сократить его и избежать мучений, мы с Майком скушали по таблетке димедрола, запив его сухим вином, которое у Майка обнаружилось в количестве 0,75 л. Володенька, как спортсмен, кушать димедрол отказался, и поэтому ему пришлось отведать унылости дороги и скуки, так как общаться с нами скоро стало почти невозможно.

Последующие восемь часов пути вспоминаются мне теперь, как какой-то занудный сон. Бывают такие сны - что-то такое повторяется несколько раз, будто запустили кинокольцовку.

... Мелькают деревья за окном, покачивает. Остановка. Вокзальный сортир. Буфет с кислым пивом. Снова мелькают деревья и снова покачивает, снова остановка, вокзальный сортир и буфет с кислым пивом. И опять покачивание, сортир, буфет, деревья, сортир, буфет, покачивание...

К концу пути мы начали приходить в себя.

Взбодриться было нечем.

Впрочем, по нашим скромным предположениям, нас ожидал оркестр, цветы, корреспондент местной газеты под редким названием "Вперед", толпа фанов и банкет за чужой счет.

Все это сладостным щекотанием отдавалось в животе и вселяло надежду.

Организовать все это должен был тот самый мальчик Витя, который обещал нам тристарублевый доход от гастролей. По окончании средней общеобразовательной школы Витя приехал в Город-герой, получил в нем лимитную прописку, окончил ПТУ и сделался сварщиком. Наш приезд в поселок им. Ж.. приходился на последний день Витиного отпуска.

По слухам, дошедшим до нас перед отъездом, Витя был оповещен о прибытии в его родной поселок группы замечательных людей. И еще ему, вроде как, были даны надлежащие инструкции.

Выражаясь поэтически, ожидание нового переполняло и выплескивалось. Мы уже начинали ерзать в надоевших креслах и вглядываться вперед, не блеснет ли за следующим поворотом в лучах вечернего солнца труба, начищенная до блеска по случаю праздника, не послышатся ли крики "ура" в сопровождении залпов, вырывающихся с насыщающей пеной из бутылок с Советским шампанским вином...

Наконец, было объявлено, что следующая остановка - наша...

Все любят ездить за город. На дачу. У кого есть. А у кого нет, не на дачу, а просто так. С товарищами. И в одиночку.

Почему любят - понятно. Перемена обстановки, общение с природой и т.д. Да и сам меняешься. Правда, бывает непонятно, в какую сторону. Например.

Поехали мы с Плоткиным С. однажды на природу, отдыхать от напряженной жизни. Погода в этот день выдалась самая, что ни на есть, подходящая для перемены обстановки: был сентябрь, моросил осенний дождик, вот-вот снег. Все было замечательно.

Приехали мы на природу, и сразу зашли в магазин. В магазине продавались сухие вина и крепленый напиток с красивым названием "Изабелла". Мы взяли эту "Изабеллу", потому что пить сухое вино в такую замечательную погоду было совершенно не интересно, а вообще не пить в такую замечательную погоду, да еще на природе, и вовсе странно.

Я не знаю, из чего делают эту "Изабеллу". Я знаю только, что то, что этот напиток носит то же название, что и известный сорт винограда - просто совпадение. Конечно, если бы этот напиток назвали справедливо, "Таракановка", например, или "Рвотное крепкое", брать бы это стали, возможно, в меньших количествах, что никому не выгодно. А "Изабелла", все-таки, красиво и, опять же, женщина.


Рекомендуем почитать
Молодежь Русского Зарубежья. Воспоминания 1941–1951

Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.


Актеры

ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.


Сергей Дягилев

В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».


Путеводитель потерянных. Документальный роман

Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.


Герои Сталинградской битвы

В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.


Гойя

Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.