Незадолго до ностальгии - [17]

Раскрасневшееся лицо Варвары казалось от усталости задумчивым. Она вовсю щурила начинавшие слипаться глаза и подолгу засматривалась то на лицо Киша, то на пену, то на запотевшее зеркало. Они только прилетели из Праги, и в предыдущую ночь спали часа три, не больше.

— Может, уже в постель? — предложил он после её очередного длинного зевка.

— Тогда мы сразу уснём.

— И чем это плохо?

— Давай ещё чуть-чуть посидим, — попросила Варвара, — я хочу ещё немного подумать о пене…

— Ты думаешь о пене? — Киш не удивился и лишь ещё раз испытал радость узнавания: конечно же, так и должно быть — его женщина и должна задумываться о вещах, которые большинство людей игнорируют. — Мне казалось, мы просто дурачимся, а ты…

— Ну да, — подтвердила она, словно речь шла о чём-то очевидном. — Знаешь, что удивительно? Вот люди видят пену и почему-то сравнивают её со снегом или сахарной ватой, или облаками. А говоря про сахарную вату, сравнивают её с пеной или снегом. Можно сказать: «Ну и что тут такого? Это естественные мыслительные реакции: для распознавания предметов мозг ищет в них сходства и различия, незнакомые вещи пытается объяснить уже знакомыми, и вот поэтому». Но почему-то считается, если что-нибудь с чем-нибудь сравнил, то так получается красивей — почему, спрашивается? «Губы, как вишни», «в багрец и золото одетые леса» и всё такое? Тебя это не удивляет?

— До сих пор не удивляло, но сейчас немного удивляет.

— Хм. Я думала, ты скажешь: «Это же так просто», — укорила его Варвара, — а потом объяснишь, в чём тут дело.

— Как видишь, не сказал, — усмехнулся он. — По-видимому, я этого просто не знаю.

— И это всё? — возмущённо удивилась она. — Давай думай, Киш, думай! А то пена осядет, и красота погибнет! — она легонько наподдала ему ногой.

— Эй, девушка, не деритесь! — Киш нащупал под водой её лодыжку и ухватил пальцами. — Мне кажется, ты сама уже всё объяснила. Организм нуждается в пище, поэтому еда нам кажется вкусной. Сексуальное влечение, которое так любят романтизировать, продиктовано инстинктом размножения. А сравнения, если они необходимы мозгу для опознания предметов, кажутся красивыми.

— Хм, — Варвара задумалась.

На всякий случай Киш погладил её по ноге и тоже зевнул.

— Не годится, — сообщила она несколько секунд спустя и покачала мокрой головой. — Какое-то некрасивое объяснение. Разве может красота объясняться некрасиво?

— Не может, — признал он. — К тому же это слишком рациональное объяснение, а красота — иррациональна, её до конца не объяснишь…

— Вот-вот: и я про это!

Киш вздохнул:

— Но тогда что же?.. Мне кажется, тут можно залезть в такие дебри, так заплести мозги, что потом ты скажешь: «Я предложила тебе прогуляться в парке, а ты завёл меня в тёмный лес и изнасиловал!»

— Представляю! — Варвара оживилась, и её взгляд азартно блеснул. — Воспользовался доверчивостью, а потом такой встаёшь и говоришь: «Кажется, мы заблудились! Забудем наши распри — теперь мы в общей беде!» А я, такая добренькая, тебя прощаю и говорю: «Не бойся, Киш, я тебя выведу!»

— Ну, если так, — произнёс он с сомнением, — я попробую. Только не знаю, с чего начать. Мне кажется, это всё каким-то образом связано с загадкой про красный квадрат.

— Про красный квадрат? Никогда о такой не слыхала!

— Её придумал мой друг художник — мы тогда отдыхали компанией на море. А потом она разошлась по миру, и через несколько лет мне её задал попутчик в самолёте… Короче: на что больше похож красный квадрат — на зелёный квадрат или на красный круг?

— Хм. Ты уверен, что это корректный вопрос?

— Это загадка о восприятии, — объяснил он. — Здесь есть несколько ответов.

— И на что же он больше похож?

— Ответ первый: в темноте — ни на что. Свет — первое условие для зрительного восприятия, и в темноте все эти три фигуры не видны.

— A-а, — протянула она, — ну если так…

— Ответ второй: красный квадрат больше похож на красный круг.

— Почему?

— Если смотреть на эти фигуры издали, откуда-нибудь с линии горизонта, то мы будем видеть лишь три крошечных цветных пятнышка. И, конечно, два красных пятна будут отличаться от зелёного. То же самое, если эти фигуры сильно увеличить. Вот представь: ты стоишь на некой красной или зелёной поверхности, конца и края не видно. У тебя просто нет шансов определить геометрическую форму этой поверхности, и тут красный квадрат для тебя ничем не будет отличаться от красного круга, а вот от зелёного квадрата — ещё как.

— А если их просто начертить на бумаге? — полюбопытствовала Варвара. — При свете дня? Не удаляя и не приближая? A-а, поняла: поскольку не существует квадрата и круга одинаковой площади, то красный круг всегда будет немного больше или немного меньше красного квадрата. И если он по площади больше, то красный квадрат больше похож на красный круг — красного будет больше, чем зелёного. А если красный круг по площади немного меньше, то красный квадрат больше похож на зелёный квадрат, так как квадратности больше, чем круглости? Или зелёности больше чем круглости, а красности меньше чем квадратности? Что-то я запуталась!

— Вряд ли это имеет значение, — качнул он головой, — разница в площадях может быть такой минимальной, что глаз её попросту не заметит.