Нейронный трип - [24]

– Ты мой ангел-хранитель, – сказала доктору Глори, затем рассмеялась, показывая, что шутит, но мысль об этом глубоко засела в ее сознании.

Но если Ситна стал для нее ангелом, то для Чипера она превратилась в злого гения. «Тени прошлого» вызвали фурор в прессе, но когда шумиха утихла, оказалось, что у Чипера появилось слишком много конкурентов, способных общаться с находившимися в коме людьми. Цены на подобные услуги сильно упали, и Чиперу в конце концов пришлось подписать бумаги, разрешавшие отключить Парси Лейн от аппаратов жизнеобеспечения в случае очередной неоплаты по счетам за содержание.

Последующие несколько месяцев ему удавалось каким-то чудом набирать деньги на оплату, но это было лишь отсрочкой неизбежного – Парси Лейн отключили в конце душного, дождливого лета, и Глори чувствовала себя виноватой в случившемся. Чипер молчал, не пытаясь обвинять ее, и это заставляло Глори чувствовать себя еще больше виноватой.

– Может быть, так будет лучше для Чипера? – предположил как-то раз Догар Ситна. – Парси была безнадежна. Чипер только страдал, наблюдая за тем, как она все больше и больше напоминает растение.

Он еще что-то говорил, но Глори не слушала его, не понимала. Парси Лейн была жива. Она общалась с Чипером через нейронный модулятор, а значит, для него ее смерть выглядит не избавлением от страданий, а трагедией. И виновником была Глори. Она написала статью и лишила Чипера заработка.

– Если бы ты не нашла других, способных говорить с коматозниками, то это бы сделал кто-то еще, – уверял Догар Ситна.

Глори кивала, соглашаясь, но легче ей от этого не становилось, особенно если учитывать, что Чипер начинал проводить в нейронных трипах все больше и больше времени. «Если его не остановить, то рано или поздно он примет слишком много а-лиса и окажется в коме, как и Парси Лейн», – поняла Глори, решив для себя, что именно этого подсознательно и добивается Чипер.

– Не делай этого, – попросила она, когда они встретились для совместного трипа, хотя Чипер в последние дни старался принимать а-лис в одиночестве.

– Не делать чего? – спросил он.

– Не убивай себя.

– Я не убиваю.

– Убиваешь. Я же вижу.

– Все и так мертво.

– Прости меня.

– Ты не виновата.

– Нет, виновата. – Глори взяла Чипера за руку, не давая принять пилюлю а-лиса. – Давай сегодня обойдемся без трипа? – предложила она.

– И чем мы займемся?

– Чем угодно.

– Ничего другого нет.

– Вокруг целый мир.

– Какое мне до него дело?

– Может, хватит? – начала злиться Глори.

– Что хватит? – Чипер снова попытался проглотить пилюлю.

Гнев и отчаяние вспыхнули в Глори с такой силой, что румянец залил щеки и шею.

– Хватит жалеть себя! – зашипела Глори на своего друга.

– Хорошо, не буду, – Чипер улыбнулся и открыл рот, чтобы положить на язык пилюлю а-лиса.

– Хватит, я сказала! – взвизгнула Глори, влепив ему пощечину.

– С ума сошла? – растерялся Чипер.

Алая кровь заблестела на разбитой губе. Настоящая, реальная. Кровь, из которой состоял весь этот суетный мир, струясь по венам наполнявших его людей.

– Прости меня, – сказала Глори.

Чипер молчал, глядя ей в глаза, а она пыталась сосчитать, сколько прошло времени со дня смерти Парси. Два месяца и две недели? Три месяца?

– Девяносто шесть дней, – сказал Чипер.

– Что?

– Парси умерла девяносто шесть дней назад.

– Я знаю, – соврала Глори.

– Нет, не знаешь. Не с такой точностью.

– Ну, может, не с точностью до дней, но…

– Ничего страшного.

– Ты не обижаешься?

– Ты думаешь, я должен обижаться, что ты не помнишь, сколько прошло дней со смерти Парси?

– Я говорю о своей статье.

– Вначале обижался.

– Я так и знала.

– Но ты все еще мой друг.

– Правда?

– Даже больше, чем друг.

38

Три дня спустя Глори переехала к Чиперу. Как любовник в реальности он оказался совсем другим, нежели в нейронных трипах. Да и в быту он совершенно не походил на бывшего мужа Глори. Квартира была маленькой и убогой. Чипер пропадал где-то до позднего вечера – говорил, что работает, но Глори думала, что он просто хочет побыть один. На третьей неделе совместной жизни Глори опубликовала свою вторую статью, рассказав о том, как живет Чипер после смерти своей жены. Ее редактор, Борис Бродский, долго читал черновик и хмурился.

– Здесь есть и ты, – подметил он, поднимая на своего внештатного журналиста глаза.

– Ну конечно, есть, – сказала Глори. – Я ведь живу сейчас с Чипером.

– Но ты пишешь о себе в третьем лице. Почему?

– Не знаю. Мне показалось, что так будет лучше.

– Для статьи или для тебя? – верно подметил редактор, а когда Глори пожала плечами, завел разговор о докторе Ситне. – Как он отнесся к твоему решению съехаться с Чипером?

– Я не встречалась с ним после этого.

– Он влюблен в тебя. Ты знаешь это?

– Он влюблен в свои странные нейронные программы.

– Нет, в тебя… – Бродский тяжело вздохнул. – Если бы я только мог поменяться с тобой местами. Хотя бы на день.

Эта смена разговора, переход от статьи к Догару Ситне, натолкнула Глори на мысль, что ее вторая статья не выйдет в печать, но Бродский убрал бумаги в стол и пообещал опубликовать работу в ближайшем выпуске.

– Но это не сенсация, – добавил он. – Если сравнивать с тем, что ты сделала прежде, это… – Бродский сморщился, подбирая слова. – Скажем так, это не твой уровень.