Нейронный трип - [18]

– Вот и я сейчас одна, – прошептала подавленно Глори. – Совсем одна.

Она настроила модулятор и проглотила пилюлю, запив пивом, надеясь, что времени хватит, чтобы выкурить еще одну сигарету, хотя сознание уже неслось прочь из реальности, оставив лишь запах сигаретного дыма в грязной, прокуренной комнате, совершенно не похожей на ту, где жила в действительности Глори, но а-лис подменял воспоминания и принципы.

31

Смех. Далекий, знакомый. Смех Жана Мерло, ставшего кем-то другим, сохранив черты оригинала. И еще один голос. Слов не разобрать, но Глори знает, что этот голос принадлежит бывшему мужу – такому же нереальному, как и бывший любовник. И есть еще Чипер, но где-то совсем далеко среди кафеля и запахов хлорки грязной ванной комнаты. Чипер из прошлого. Еще совсем мальчишка, которому только предстоит подсесть на а-лис, жениться на Парси и стать знаменитостью, обнаружив в себе способность общаться с помощью нейронного модулятора с находившимися в коме людьми.

И во всем этом трипе Чипер, пожалуй, был самым реальным, самым настоящим, потому что Жан Мерло и Клод Маунсьер не имели своего будущего. Глори не знала, каким оно будет. Не знала она и что ждет в будущем ее. Сейчас была только эта убогая, прокуренная квартира, скрип старого дивана, гнилостные запахи и большой знак вопроса касательно своего будущего. Да и не только будущего. Прошлое тоже было странным, измененным. Не было любящего отца и заботливой матери. Не было школы, где Глори всегда была одной из лучших, как не было факультета журналистики. Лишь пустота и отчаяние, к которому Глори успела привыкнуть. Никчемность, злость, безнадежность, бесцельность.

Осталось лишь понимание того, что Клод Маунсьер – первый мужчина в ее жизни. Только теперь это случилось уже не в институте – намного раньше. И не было у Клода ни собственного клуба, ни денег. Сохранился лишь старый «Магнум» под кожаной курткой, сменившей дорогой пиджак. Клод овладел телом Глори, когда она была подростком. Клод – сутенер. И сейчас… он все еще приводил к ней клиентов.

Жан Мерло и Чипер Доув стали братьями, молодыми клиентами, которых привел к Глори Клод. Они приехали из богом забытого города в мегаполис и хотели веселиться. А Клод… готов был продать часть этого веселья. Продать Глори. И кажется, что так было всегда. Было, есть и будет. И что самое странное, Глори любила Клода, потому что он заботился о ней. И все казалось правильным, естественным, единственно возможным вариантом жизни.

Следом за сформированным а-лисом прошлым Глори почувствовала, как формируется ее тело, чувства, эмоции. На мгновение она стала слепцом, который может лишь осязать. И первым, что она почувствовала, был Клод. Затем появился скрип старого дивана, возможность сделать первый вдох в этом новом мире. Ладони на плечах Клода. Колени на протертой обивке. Движения бедер. Капельки пота по обнаженной груди. Лицо Клода, уставившегося на Глори снизу вверх. Жан Мерло, развалившийся в прожженном тысячью сигарет кресле, наблюдая за соитием сутенера и проститутки.

Глори старается, стонет, зная, что это заводит клиентов. Она слышит свой собственный голос, свое тяжелое дыхание, словно дыхание собаки после длительной гонки за кошкой, коих в этом районе так много, что бездомные давно пустили их в пищу. Глори слышит, как щелкает зажигалка Жана Мерло. Трещит, разгораясь, табак сигареты. «Нужно завести его», – думает Глори и начинает энергичнее скакать на Клоде Маунсьере… Мерло не двигается. Глори слышит лишь, как трещит сигарета, когда он жадно затягивается. «Ему нравится смотреть», – понимает Глори, оборачивается и смотрит на молодого Мерло.

– Любишь подглядывать? – спрашивает она.

Мерло пожимает плечами.

– Можешь подойти и потрогать, – сбивчиво, не желая снижать заданный темп, говорит Глори. – Можешь подойти и присоединиться.

Мерло жадно затягивается сигаретой и поднимается с кресла. Глори видит со стороны свои собственные белые ягодицы, которые лихо скачут вверх-вниз, слышит, как блюет в ванной Чипер. Мир сжимается. Руки Клода до боли сжимают бедра Глори. Короткие, толстые, как сардельки, пальцы оставляют красные отпечатки на бледной коже.

– Не стесняйся, – обращается Глори к Жану Мерло.

Его рука касается ее покрытой капельками пота поясницы. Глори закрывает глаза и шумно выдыхает…

– Это неправильно, – слышит она далекий голос вернувшегося из ванной Чипера, ставшего в этом трипе младшим братом Мерло. – Если нравятся извращения, то почему бы не использовать нейронный модулятор?

– Да кому нужен твой нейронный модулятор? – смеется Клод Маунсьер. – Модулятор годится лишь для детей. Здесь же все по-настоящему, по-взрослому.

– Можно использовать а-лис, – говорит Чипер.

– А можно просто снять штаны и сделать то, что должен сделать, – говорит Мерло.

– Хватит ныть, парень, – поддерживает его Клод Маунсьер. – А-лис убивает людей, а здесь сама мать-природа раздвигает перед тобой ноги. Кто устоит? – он хмурится, кривит губы. – Или тебе нравятся мальчики?

– Пошел ты!

– А выглядишь так, словно нравятся.

Клод улыбается, заставляя Чипера краснеть. Шутка нравится Мерло, и он смеется над братом вместе с сутенером. Это длится пару долгих минут, затем Чипер уходит. Хлопает входная дверь.