Нейробиология здравого смысла. Правила выживания и процветания в мире, полном неопределенностей - [15]
Не будем забывать, что мы не клоны и по-разному реагируем на одно и то же событие окружающего мира. Как можно втиснуть этот факт в рамки идей радикального бихевиоризма? Хотя классические бихевиористические теории не акцентировали внимание на индивидуальных различиях, отрицать их существование было невозможно[42]. В одном из своих докладов голландский психолог XIX века Ф. С. Дондерс привел первое доказательство отсутствия предсказуемости в разных типах поведения, указав на индивидуальные отличия во времени реакции. В его примере астрономы, наблюдавшие, как одна и та же звезда пересекает определенную точку небосвода, указывали разное время. Дондерс догадался, что эти различия были обусловлены разным временем реакции у наблюдателей. В последовавших затем блестящих экспериментах он обнаружил, например, что время реакции увеличивалось, когда перед испытуемыми располагались две кнопки с сигнальными лампами, которые указывали участникам на нужную кнопку, чем когда перед ними располагалась только одна кнопка. В этой работе Дондерс одним из первых объективно измерил процесс принятия решения. Другой пионер, тоже живший в XIX веке, физиолог Густав Фехнер, попытался формализовать процесс интроспекции. Он ввел термин едва уловимое отличие, относящийся к переменам, которые могут произойти в стимуле (например, яркость света), прежде чем он будет замечен субъектом как качественно отличный. Как вы можете догадаться, индивидуальные отличия были зафиксированы и в этой перцептивной работе, возможно, они возникали вследствие разной чувствительности в сенсорных системах участников исследования. На первый взгляд может показаться, что эти методологические инновации больше фокусировались на психических процессах, чем на поведенческих. Но ведь у чувственного восприятия, скорости принятия решений и поведенческого исполнения имелся общий знаменатель – мозг, который требовал особого статуса важного игрока за игровым столом этой новой дисциплины.
Хотя для бихевиористов-практиков это исследование было равносильно открытию ящика Пандоры, невозможно было двигаться вперед в понимании поведения без понимания роли мозга в поведенческих и психических процессах. Если вернуться в прошлое, то, возможно, Скиннер был прав, когда не стал учитывать деятельность мозга при объяснении поведенческих реакций. Так он избежал путаницы, ведь роль мозга совсем не проста. Но было ясно одно – получение точной информации о крайне важной роли поведения в выживании животных зависело от того, как именно нервная система координировала осуществляемое в реальном времени релевантное поведение, независимо от его формы.
Хотя пионерам бихевиоризма нужно отдать должное за открытие методов, которые восполнили пробел между философским и физиологическим подходами к поведению, ранние подходы все равно фокусировались на более примитивных поведенческих проявлениях… скорее рефлексивных, чем рефлективных. Если говорить словами нобелевского лауреата Даниэля Канемана, это были реакции, возникающие вследствие быстрого мышления, а не медленного[43]. Эта тенденция начала складываться еще до Павлова, когда Декарт описал упрощенный алгоритм сенсорного входа – моторного выхода. Конечно, при самом примитивном раскладе это была правильная мысль. Если вы дотронетесь до раскаленной плиты, ваши сенсорные нейроны доставят сообщение о температуре, боли и дискомфорте в центральную нервную систему, которая быстро перенаправит это сообщение в соответствующие нервные клетки, и вы сразу отдернете руку, еще до того, как получите сильный ожог. На входе – сенсорная информация, на выходе – моторная реакция, причем эта реакция должна быть моментальной, позволяющей избежать серьезного повреждения тканей. На самом деле сверхбыстрая реакция даже не требует участия головного мозга, поскольку и спинной мозг может справиться с такими простейшими задачами.
Описание механизма обработки информации мозгом, данное пионером нейробиологии Чарльзом Шеррингтоном, подкрепило эту простую мысль о функциях нейронов. Термин синапс, буквально означающий «скреплять», был введен Шеррингтоном для обозначения крошечного промежутка между двумя нервными клетками, заполненного нейрохимическим веществом, выборочно активирующим определенные реакции у соседних клеток мозга. За эту работу в 1932 году Шеррингтону была присуждена Нобелевская премия, кроме того, его открытие еще более укрепило идею о том, что простые входящие сообщения вызывают простые рефлексивные и предсказуемые моторные реакции[44]. Вдобавок ко всему появляющиеся новые работы по бихевиоризму тоже подкрепляли идею простого поведенческого отклика. Рефлексы Павлова, законы решения проблем Торндайка, культовые графики различных схем подкрепления Скиннера – все указывало на простое механическое протекание внутренней работы черного ящика.
Но если бы выбор, который дает жизнь, был так прост. Как только вы переходите от крыс в клетках в реальный мир и оказываетесь перед выбором, то реагировать на него рефлекторно уже не так просто. Даже выбор зубной пасты из дюжины тюбиков на аптечной полке требует иной формы научения и нейронных связей, чем те, что были описаны пионерами бихевиоризма и неврологии. И выбор зубной пасты – еще самое простое дело в широком спектре принимаемых нами решений. Стоит ли мне заводить ребенка, какого партнера выбрать, правильным ли делом я занимаюсь? И возможно, самое важное – стоит ли вообще жить? Как только реакция переходит от простого к сложному и от предсказуемого к непредсказуемому, принятие решения (поведенческий отклик) усложняется, и уже не важно, что там утверждали первые учебники по психологии поведения.
