NEXT 3. Маски сброшены - [37]

Девочки открыли рты, непонимающе захлопали наращенными ресницами.

«Миллионер» исчез, испарился, вознесся к Божьему Престолу или свалился к Сатанинскому...

Появился он так же неожиданно, как исчез. Ровно в пятнадцать минут третьего. С коробкой и чем-то набитым полиэтиленовым пакетом.

— Готово? Или — прокол?

Мариночка, не сводя ожидающих глаз с раскрашенной коробки, протянула заключение. Короткое и не ясное.

— Спасибо, красавица! За мной не пропадет...Пицца перед вами, можете лакомиться... Вот только в вашей аббракадабре я не силен. Если не трудно, разложите по полочкам: святое к святому, грешное к грешному. Безо всяких мудренных «три-бензол-пентал». Ну, и

прочих толуоп. Притоп-прихлоп. По человечески... Это соль?

Машенька горестно вздохнула, покрутила наманикюренным пальчиком возле виска. Прозрачно намекнула на замусоренные извилины «заказчика».

— Какая еще соль? Скорее, присыпочка для балдежников. Грубо говоря, аналог «экстази». Есть такая наркота, только со своеобразными дополнениями, эффект которых вот так сразу мы определить не в состоянии.

— Не может быть! — притворно ужаснулся Федечка. — Страх Божий! Вдруг ошиблись?

Девицы дружно помотали прическами. Возмущенно и обиженно. Трижды проверяли, контролировали каждый этап анализа. О какой ошибке говоришь?

— Вот что, неблагодарный тип, бумажку-заключение с подписями и печатями можешь забрать, а остатки образца мы спустим в унитаз, ладно? А то пришьют хранение или, не дай Бог, изготовление...

— Согласен... Скажите еще одно: изготовить зелье можно?

— Еще как можно! Если знать технологию и пропорции составляющих — запросто!

— Еще раз спасибочко. Обещанная пицца перед вами, премии, они же пирожные — в пакете...

— А где мороженное?

Федечка аккуратно сложил листок с результатом анализа, спрятал его в бумажник. Ему сейчас не до мороженного. Но обязательность — превыше всего. Сказано — сделано, закон бизнеса.

— Мороженное оплачено и будет с минуты на минуту доставлено в лабораторию. В лошадином количестве. Смотрите, не простудите соловьиные горлышки... Чао!

Очередное исчезновение облагодетельствованного «заказчика» уже не удивило подружек. Привычка — великое достижение всех времен и народов...

Глава 12

Деревенская избушка не на курьих ножках — вторая любовь Лавра. Вернее, третяя. Или даже — четвертая. После Санчо, Ольги и сына. Купил развалюху, перестроил, реконструировал, вырастил, облагородил. Если и не собственными руками — вкалыввть на стройке было не по возрасту и не по силам. Работал головой, без помощи дизайнеров, которых он недолюбливал.

По началу к их советам прислушивался, после понял: туфту гонят несусветную, она никак не укладывается в прокустово ложе собственных его желаний. Но все же — наука, а любую науку следует уважать. Поэтому Лавр не изгнал кокетливую кандидатшу каких-то там наук, не послал ее напарника по известному адресу. Покорно выслушивал советы и рекомендации, но воплощал их в жизнь наоборот.

Надо же было придумать новомодную витую лестницу, ведущую на второй этаж! Дескать, экономия жизненного пространства. А ему что, дискотеку организовывать на этом «пространстве» или с"езд какого-то об"единения? В результате появилась привычная для России «прямоугольная» лестница с обычными перилами и площадками.

Дизайнерша. размахивая сухими ручками, настаивала на своем видении меблировки дома. Обязательные маленькие диванчики со странным названием «канапе», неустойчивые горки под хрусталь, полукруглый стол в кабинет. Ересь, самая настоящая! Сядет на канапе тот же Санчо, рядом даже котенок не помесится, взмахнет ручищей — амба и горкам и выставленному на них хрусталю.

Короче говоря, об"устроил жилье Лавр по своему.

Ибо эта его дача, здесь он — полноправный властелин, устанавливающий свои законы и правила.

Бывший авторитет любил природу. Как выразился Санчо, до «умосдвига». Он мог часами любоваться белоствольными красавицами-березками, зеленеющей или заснеженной пашней, деревенскими избами, говорливой «переплюйкой». Нет нужды куда-нибудь ездить — все этикрасоты рядом, за дверью, за окном.

Но подготовка смейного гнездышка, ремонт, перестройка, будто приковала его к городу. Здесь он был не полновластным владыкй -

приходилось считаться с Оленькой. Она, не советуясь с ним, выбирает обои, закупает престижную мебель, заставляет строителей менять окна и двери.

И бывший авторитет, недавний депутат, немолодой человек, повидавший жизнь не с фасадной стороны — с изнанки, с удовольствием подчинялся. Только иногда фыркал в усы, снимал и снова водружал на нос дымчатые очки. Сам себе удивлялся.

Невольно вспомнилось голодное детство. Тогда детдомовец начал воровать. А что было делать? Подыхать с голодухи, влачить жалкое существование? Поначалу щипачил по мелочам. Стянет булку хлеба у зазевавшейся бабы, завладеет бутылкой молока или палкой дешевой колбасы.

Однажды, юным кандидатом в тюрягу заинтересовался серьезный немолодой мужик. Привлек к настоящему делу, научил, как вскрывать дамские сумочки, очищать карманы лохов. Приходилось делаться награбленным: восемьдесять процентов"учителю", двадцать — себе.

Обидно, конечно, зато — без хлопот: щипача нацеливали и прикрывали.