Невыдуманные истории - [72]

меня дрожат руки, я не попадаю в кнопки, не могу ни до кого дозвониться. Что происходит?!

Шок. Моя шестидесятисемилетняя мама и восьмилетняя дочка посреди ночи в «каких-то

Хоробычах». Вышвырнутые из поезда, как преступники. По перрону разбросаны сумки с

бережно упакованными гостинцами. Сашка, всхлипывая, собирает выпавшие из рюкзачка

фломастеры…

Им повезло. Они взяли билеты назад до Харькова уже через 40 минут. Вместе с ними из того

же поезда высадили еще восемь семей с детьми. Одна женщина ехала в Мурманск (!) с тремя

(!) внуками, один из которых семимесячный (!) малыш. Весь свой валидол мама скормила ей.

У женщины среди кипы правильных документов оказался один неправильный, то есть

вместо оригинала свидетельства о рождении одного из детей была копия, заверенная

нотариусом.

Слезы, истерики, ругань, проклятия, крики детей — такая себе ночь на станции Хоробычи.

Пока наши ехали обратно, я объявила войну. Кому? Не знаю. Все, что я испытывала — это

злость и обида. На чиновников, на систему, на законы. Единственная фраза, которая крутилась

в голове — «Гондурас, блин».

Почему никто не сказал, даже не намекнул на этот чертов проездной документ? Ведь я

была как минимум в трех «инстанциях». Нотариус, кассир и проводник, в конце концов?! «Они

НЕ ОБЯЗАНЫ вам сообщать», — объявил мне по телефону начальник погранотряда. Да, я

понимаю, они не должны, но ведь могли же! Ведь каждый из них знал об этом документе.

«Законом Украины не предусмотрено дополнительное информирование…» — монотонно

читал мне нотацию все тот же начальник. Да, я, извините, лох, я не позвонила в четыре

инстанции, прежде чем отправить родных в «соседнее государство». Это уже совет юриста: он

рекомендовал ДО покупки билетов побывать в паспортном столе, в ОВИРе, на личном приеме у

пограничников и желательно было еще поговорить с кем-то в консульстве Беларуси.

Войны не получилось. «Донкихотство», — сказал мой отец и оказался абсолютно прав.

Ветряные мельницы в виде отечественного законодательства оказались мне не по зубам. С

чиновниками, юристами, пограничниками и еще пятью инстанциями я общалась уже на

следующий день. Вердикт прост до безобразия: незнание Закона не освобождает от

ответственности.

Остаток ночи я металась по Интернету.

На сайте пограничной службы Украины сотрудники государственной (ни фига себе!) границы

с гордостью сообщают (я бы даже сказала: хвастаются), что с начала года при попытке

незаконного (аж страшно) пересечения границы были сняты с поездов около 800 (!) семей с

несовершеннолетними детьми. Супер! МО-ЛОД-ЦЫ!

Почему-то мне кажется, что при такой статистике они должны кричать, причем кричать по

радио каждые полчаса про «необходимый перечень документов», который у них на сайте

можно найти только с собаками, а прочесть с увеличительным стеклом и переводчиком. Или

им нравятся такие ночи (слезы-истерики-ругань-проклятия-крики детей)? Или это «законное

снятие нарушителей» все-таки кому-то выгодно? А?

Может быть, железной дороге? Ведь моей маме вернули за детский билет аж 90 копеек (!).

А обратно из Хоробычей в Харьков за тот же билет взяли 83 гривны. Не, ниче такого, просто

разница почти в сто раз, а так ничего.

Я понимаю, я все понимаю. Даже не обсуждаю сам Закон. Возможно, из 800 несчастных

попался действительно один злодей, и доблестные пограничники поймали похитителя детей!

Ура!

Я ёрничаю не потому, что пограничники — хамы, об этом вообще не сейчас.

Я о другом. Ну скажите мне, почему, например, одним маленьким внутренним

распоряжением не обязать кассиров продавать детский билет до Беларуси не по

свидетельству о рождении, а по тому же, будь он неладен, проездному документу. Ну почему

нет?

Или повесить чертов перечень документов у каждой кассы, а? Ведь это же дешевле и

проще, чем сотни испорченных отпусков, море слез и невосстанавливающихся нервов.

В ОВИРе я выяснила, что свидетельство о рождении, оказывается, не является документом, удостоверяющим личность, потому что там нет фотографии… А проездной документ — это то

же свидетельство, только с фото. Оформляют его около месяца, стоит в районе пятидесяти

гривен. Да, так просто. А вы очереди в ОВИРЕ видели? Слушайте, а может быть, стоит каждый

год просто вклеивать фотку в свидетельство? Ну, как вариант.

Я не знаю, что делать, но делать что-то надо. Последнее, что сказал мне юрист — «дело не

имеет судебной перспективы». Да, я уже поняла: никто не виноват в том, что мой ребенок

после менингита катался 24 часа в душных поездах. Никто не вернет потраченных денег.

Никто внятно не сможет объяснить белорусской заплаканной девочке причину, по которой ее

сестричка не приедет. Все потому, что НЕ ТУ СТРАНУ НАЗВАЛИ ГОНДУРАСОМ.

«MediaPost», on-line, 2008 г.

ЧТО В ИМЕНИ ТЕБЕ МОЁМ?

—  А вы Пушкина ПОЛНОСТЬЮ знаете??

—  ЗНАЮ! А Л Е К С А Н Д Р. С Е Р Г Е Е В И Ч. П У Ш К И Н.

В воскресенье меня разбудил звонок.

— Послушай!!! — завизжала трубка.

Опуская правила приличия, без всяких волшебных слов типа «привет» или «извини, что

разбудил» мой товарищ взахлеб читал до боли знакомые строки. Что-то в них было не так.

—  Край лукомор'я дуб зелений.

І золотий ланцюг на нім:

Щодня, щоночі кіт учений