Невроз. Тонкие ниточки души… - [11]

Иногда для этого хватает и собственного опыта, но чаще детям нужна поддержка и совет взрослых. Вот в этот период важно использовать все ресурсы для помощи в приобретении психологической гибкости, зрелом отношении к проблемам.

А родители считают, что ребёнок “перерастет”, многие вообще не замечают, что с ним что-то происходит.

Вот здесь важно влияние отношения общества к психологическим проблемам. У нас существуют специальные детские учреждения для работы с расстройствами психики, есть квалифицированные психиатры, психотерапевты, психологи. Давно разработаны индивидуальные и групповые методики психотерапии и психологической коррекции. Но родители боятся стигматизации: “Как, мой ребенок – в психиатрическом учреждении?! Ни за что!”, “Получит диагноз, нигде не сможет устроиться”, “Это клеймо на всю жизнь”… И т. п. Психические расстройства считаются редкими, каждый родитель уверен, что с его ребёнком этого не случится. Все из-за отсутствия информированности о психических расстройствах, об особенностях лечения и учета, о примитивном отношении к подобным проблемам.

Во первых, психологические проблемы и даже симптомы неврозов, психосоматические симптомы у детей далеко не редкость, а очень распространенное явление. В современном мире большинство родителей занято на работе, дети не видят их с утра и до вечера, часто слышат в ответ на просьбы пообщаться или поиграть раздраженный ответ: “Отстань, я устал”, детей оставляют на бабушек, не горящих энтузиазмом воспитания гармоничной личности или в детсадах. Казалось бы, что в этом страшного? Но Маленький человек расценивает такое отношение по-своему, его мышление больше эмоционально, чем рационально и склонно к катастрофизации. Детское мышление делает вывод: “Я никому не нужен. Я беспомощен”. И вроде в семье все нормально, а ребёнок угнетен и никому об этом не расскажет, так как не знает, что об этом можно и нужно говорить. Поэтому симптомы психологических переживаний не бросаются в глаза. Зато ребёнок может часто болеть “приемлемыми в обществе болячками”.

Многие с удовольствием таскают своих детей по разным специалистам с диагнозом “Вегето-сосудистая дистония”, “Хронический тонзиллит”, “Хронический гастрит”, не зная, что истинная причина частых обострений психологическая. Достаточно одного хорошего курса терапии у специалиста, и человек станет другим, прежние проблемы к нему никогда не вернутся, вся его жизнь пойдёт по-другому. При этом сейчас психиатрического учёта как официального феномена не существует. Если человеку помогли и он больше не обращается за помощью, диагноз, выставленный ранее аннулируется. В конце концов, существуют частные психиатрические и психотерапевтические учреждения, где все лечение анонимно. Но нет, родители во-первых считают посещение психиатра чем-то постыдным, стигматизацией ребенка. Во-вторых, если и приводят детей к психологу, считают, что лечить и корректировать надо только ребёнка, ибо это он такой “невыносимый”, или “трусливый”, или какой-либо ещё. Типичный пример – бабушка Элины, которая всю ответственность за приобретение адаптивного поведения переложила на маленькую внучку. Это, к сожалению, не редкость. Большинство родителей приходят в раздражение, когда специалисты сообщают им – работать надо со всей семьёй, именно в ней сформировались первичные убеждения ребенка, касающиеся отношения к нему, принятия его обществом, его способности управлять своей жизнью. Но у родителей свои слабые места, они не могут признать, что они что-то могут делать не так. В итоге ребёнок сражается один. Ну хотя бы так.

Что касается смены коллектива и перевода в другую школу, вопрос неоднозначный. Если в прежнем коллективе действительно есть феномен травли и учителя активно ее поддерживают и не вызывают доверия, возможно, надо действительно принять радикальные меры. Если же в этом процессе задействовано небольшое количество учеников и учитель готов включиться в процесс, поддержать ребенка, грамотно мотивировать коллектив на смену поведения и отношения, то более разумно остаться и пробовать получать новый опыт в прежнем коллективе. Ведь, если после смены школы ребёнок будет по-прежнему бояться и вести себя в соответствии с прежними убеждениями, реакция коллектива будет прежней, и это ещё больше усугубит психическое состояние. Поэтому главный упор надо делать на работе со специалистом всей семьёй.

Если такой работы не происходит, человек сочиняет себе свои защиты от боли, получаемой в контактах с социумом. Естественно, эти защиты незрелые и он выходит во взрослую жизнь, имея как минимум невротический характер.

С этой точки зрения дальнейшие события, происходящие с нашей героиней, вполне закономерны. Появился человек, который произнёс:” Я тебя люблю.” Какие важные слова, которые были нужны ещё в раннем детстве. Они просто закрыли и залечили на время детские раны. Позволили поверить в мечту. Но в то же время сохранялся страх: “А вдруг я его потеряю?” Это было бы сильнейшим ударом для личности, которая считала себя ненужной или предметом насмешек. Поэтому юная девушка находилась в постоянном напряжении, боялась, что реальность ударит её ещё больнее, если она расслабиться и позволит событиям течь бесконтрольно. Плюс исходящее из детства свойство всячески сдерживать агрессию, стремление быть бесконечно доброй, угождать, помогать. Возможно, когда-то очень давно, так давно, что мозг ребенка даже не запомнил этого, после агрессии был сигнал от взрослых, который ребенок расценил по своему. Он решил, что они могут перестать любить её или вовсе исчезнуть. Для маленького человека это очень страшная угроза, он боялся чувства вины и наказания за своё поведение в виде нелюбви родителей и его психика заблокировала все проявления агрессии. А ведь агрессия является важнейшей жизненной функцией, позволяющей защищать себя, пробиваться к цели, отстаивать свои интересы.