Невозможность путешествий - [16]
…Вернувшись в Москву, я попросил у нового начальства пару дней для того, чтобы смотаться на Урал забрать вещи.
И перебрался на новое место.
Карта-схема бургундского метрополитена
Белые коровы
Клены вдоль канала
Бузина вдоль изгороди
Неспелая ежевика
Вихрастые, стремительные виноградники
Рено Эспас
Анна Иоанновна и ее дети — Франсуа, Роза и Вероника со своим «до-до»
Детские кассеты в автомобиле и тарелочка с чипсами, которые ест Вероника
Брусчатка в городках
Шлюзы
Средневековая кладка стен
Медленно разрушающийся (стирающийся) готический песчаник
Пустые города (городки)
Пустые церкви, булочные и продуктовые лавки
Табло с бегущей строкой в центре Корбиньи
Фестиваль альтернативной музыки, проходящий в полях
Балтюс
Нега
Млечный путь
Ленивые, обездвиженные коты
Ортодоксальный католицизм
Отдаленный шум проехавшей машины — и снова тишина
Ночное мычание белых коров, жующих пространство
Холмы и рассудочные (упорядоченные) пропасти между холмами
Высокое давление
Воздух, похожий на вино и вино, похожее на воздух
Стихотворение Шарля Пеги
Черепичные крыши, заставляющие выдвинуть гипотезу о зарождении кубизма
Несерьезные дожди и погода, меняющаяся каждые полчаса — как море в Коктебеле (Андрей: «двадцатичетырехчасовое кино»)
Детские книги, о которых говоришь на детской площадке
Игра в шары
Сыры и паштеты
Средневековая сырость и влага
Дорожные указатели
Замки на холмах
Цветники
Плющ
Мельница за шлюзом
Подсолнухи, целые поля подсолнухов
Велосипеды и велосипедисты
Покой и воля
Джаз-радио
Чай с апельсиновыми корками
Отсутствие кофе
2002
Невозможность путешествий
Ольге
Ради бога, уезжайте куда-нибудь и вы, но только не по железной дороге. Железная дорога к путешествию то, что бордель к любви, — так же удобно, но так же нечеловечески машинально и убийственно однообразно…
Лев Толстой в письме к Ивану Тургеневу из Женевы от 28.03.1857
Мск — Узуново
(Расстояние 159 км, общее время в пути 2 ч 34 мин.)
Из-за того, что Ольга легла на операцию, мы не поехали в Ригу с Левкиным, как собирались. В последний момент побежали делать визу через туристическое агентство, но теперь уже заболел я. Траванулся, живот отчаянно крутило. Поднялась температура, из-за чего осенний дождь остро обжигал кожу. Словно небесное воинство тушило о мое лицо невидимые сигареты.
В агентстве отказали: раз срочно, обращайтесь в посольство. Однако температура не опускалась, какой из меня ходок? И Левкин уехал на историческую родину без праздных провожатых.
Праздных, ибо в ноябре Москва оказывается особенно тоскливой, тихой. Ленинградка стоит в любое время суток, рекламы подмигивают с любого угла, спешащие люди одновременно и яростно говорят в десятки мобильных, и пар, вырывающийся из общего рта толпы, поднимается кверху, точно от озимых, а все равно кажется: город тих как бумага, на которой забыли нарисовать город.
День резко укорачивается, выпадает первый снег, быстро сходит, уступая место второму и третьему. В промежутках разрастается свинцовая слякоть, придавливающая кленовые листья. Еще совсем недавно, в солнечном и теплом октябре улицу Усиевича засыпало червленой красотой, из-за чего та стала похожа на Златоустовскую гравюру: позолота осыпалась с веток деревьев, отныне напоминающих трещины в пространстве, вниз, навела уют и безветрие.
В ноябре все резко (или не резко, раз на раз не приходится) меняется, словно бы слегка горчащая, коричная мягкость, разлитая в природе, пересыхает, уступая место звездам в выпотрошенном небе и нравственному закону в СМИ.
Куда мне деться в этом ноябре? А вот куда: в Алма-Ату, где нужно помогать хорошим людям… Позвонили, позвали, вовремя сориентировался: значит, не на запад, а на восток, куда редко заводит персональный фэн-шуй, но откуда растут ноги у моей меланхолии.
Узуново — Михайлов
(Расстояние 205 км, общее время в пути 3 ч 37 мин.)
В Михайлове пошел дождь. Трава здесь пожухлая, но все еще зеленая. Снег закончился сразу при выезде из Москвы.
Крутящиеся деревья: когда ночью смотришь в окно, а свет в купе выключен, стоит полная тьма. Но поезд, ходом своим, выхватывает из темноты деревья, они на мгновенье подступают к полотну и тут же отскакивают от освещенной территории. Будто поезд идет по касательной мимо гигантской карусели, на которой кружат деревья, причем не только на краях карусельной плоскости: каждое дерево крутится еще и вокруг своей оси.
Горожанам, уставшим от монотонности, необходимы развлечения подобного рода. Безопасное и ничем не грозящее, заранее просчитанное приключение. Отклонения минимальны. Непредсказуемость загнана в нюансы.
При всем разнообразии потенциалов жизнь столичного жителя однообразна, особенно поздней осенью. Оттого и думали про Ригу.
Оттого и случилась Алма-Ата: важно же под конец года устроить себе выпадание.
Необходимо озадачиться путешествием без особенной цели, когда важнее всего самодостаточность перемещения. Когда ты, как акын, поешь о том, что видишь, чувствуешь. Узнаешь. Даже если при этом не произнесено (или написано) ни одного слова. Дорога — это ведь тоже текст. Сложноорганизованный.
Я уезжал с Павелецкого, между прочим, в первый раз. До этого мы сюда ходили смотреть с приятелем на траурный поезд, привезший умершего Ленина. Есть такой полузабытый мемориал на задворках вокзала.
Все люди – путешественники, даже если они путешествуют по родному городу. Человек всегда в странствии, что бы с ним ни происходило. Люди вечно куда-то идут, едут, плывут или летят – а некоторые путешествуют, даже сидя дома. Эта книга – о том, как возникали дороги и куда они вели, как люди странствуют по ним, как принимают других странников, как помогают друг другу в пути – и как возвращаются домой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно использовать как путеводитель: Д. Бавильский детально описал достопримечательности тридцати пяти итальянских городов, которые он посетил осенью 2017 года. Однако во всем остальном он словно бы специально устроил текст таким намеренно экспериментальным способом, чтобы сесть мимо всех жанровых стульев. «Желание быть городом» – дневник конкретной поездки и вместе с тем рассказ о произведениях искусства, которых автор не видел. Таким образом документ превращается в художественное произведение с элементами вымысла, в документальный роман и автофикшен, когда знаменитые картины и фрески из истории визуальности – рама и повод поговорить о насущном.
Бавильский Дмитрий Владимирович родился в 1969 году в Челябинске. Окончил ЧелГУ. Литературный критик. Автор романов «Едоки картофеля», «Семейство пасленовых» и «Ангелы на первом месте». Живет в Челябинске.Из изданного в харьковском «Фолио» романа «Нодельма» можно почерпнуть немало сведений о быте среднестатистического успешного москвича.
Возможно, первый в мире роман, действие которого происходит внутри Живого Журнала (LiveJournal.com). Ну, и еще немного внутри театра.Все начинается с того, что письма с признанием в любви по ошибке падают в чужой почтовый ящик. Неведомый поклонник признается в любви Марии Игоревне, стареющей приме провинциального театра города Чердачинска, и угрожает самоубийством, если актриса не ответит ему взаимностью. Актриса решает разыскать незнакомца человека, чтобы спасти его. Но как это сделать в большом городе, не зная о человеке ничего – ни адреса, ни имени? Параллельно в романе появляется психоаналитик Макарова.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Удивительное дело – большую часть жизни путешествия по России и другим странам были для автора частью его профессиональных обязанностей, ведь несколько десятилетий он проработал журналистом в различных молодежных изданиях, главным образом в журнале «Вокруг света» – причем на должностях от рядового сотрудника до главного редактора. Ну а собирать все самое-самое интересное о мире и его народах и природе он начал с детства, за что его и прозвали еще в школе «фанатом поиска». Эта книга лишь часть того, что удалось собрать автору за время его работы в печати и путешествий по свету.
После Альбигойского крестового похода — серии военных кампаний по искоренению катарской ереси на юге Франции в 1209–1229 годах — католическая церковь учредила священные трибуналы, поручив им тайный розыск еретиков, которым все-таки удалось уберечься от ее карающей десницы. Так во Франции началось становление инквизиции, которая впоследствии распространилась по всему католическому миру. Наталия Московских рассказывает, как была устроена французская инквизиция, в чем были ее особенности, как она взаимодействовала с папским престолом и королевской властью.
«С палаткой по Африке» — это описание последнего путешествия Шомбурка. Совершил он его в 1956 году в возрасте 76 лет с целью создать новый фильм об африканской природе. Уважение к Шомбурку и интерес к его работе среди прогрессивной немецкой общественности настолько велики, что средства на путешествие собирались одновременно в ГДР и ФРГ. «С палаткой по Африке», пожалуй, наиболее интересная книга Шомбурка. В ней обобщены наблюдения, которые автору удалось сделать за время его знакомства с Африкой, продолжающегося уже шесть десятилетий.
Автор прожил два года в Эфиопии. Ему по характеру работы пришлось совершать частые поездки по различным районам этой страны. Он сообщает читателю то, что видел своими глазами. А видел он много: столицу и деревни, истоки Голубого Нила и степи Эфиопского нагорья, морские ворота страны — Эритрею и древний город Гондар. Книга содержит интересный материал о жизни народа и сложных проблемах сегодняшней Эфиопии. [Адаптировано для AlReader].
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Сидеть и смотреть» – не роман, не повесть, не сборник рассказов или эссе. Автор определил жанр книги как «серия наблюдений». Текст возник из эксперимента: что получится, если сидеть в людном месте, внимательно наблюдать за тем, что происходит вокруг, и в режиме реального времени описывать наблюдаемое, тыкая стилусом в экран смартфона? Получился достаточно странный текст, про который можно с уверенностью сказать одно: это необычный и даже, пожалуй, новаторский тип письма. Эксперимент продолжался примерно год и охватил 14 городов России, Европы и Израиля.
Леонск – город на Волге, неподалеку от Астрахани. Он возник в XVIII веке, туда приехали немцы, а потом итальянцы из Венеции, аристократы с большими семействами. Венецианцы привезли с собой особых зверьков, которые стали символом города – и его внутренней свободы. Леончанам удавалось отстаивать свои вольные принципы даже при советской власти. Но в наше время, когда вертикаль власти требует подчинения и проникает повсюду, шансов выстоять у леончан стало куда меньше. Повествование ведется от лица старого немца, который прожил в Леонске последние двадцать лет.
Жанр путевых заметок – своего рода оптический тест. В описании разных людей одно и то же событие, место, город, страна нередко лишены общих примет. Угол зрения своей неповторимостью подобен отпечаткам пальцев или подвижной диафрагме глаза: позволяет безошибочно идентифицировать личность. «Мозаика малых дел» – дневник, который автор вел с 27 февраля по 23 апреля 2015 года, находясь в Париже, Петербурге, Москве. И увиденное им могло быть увидено только им – будь то памятник Иосифу Бродскому на бульваре Сен-Жермен, цветочный снегопад на Москворецком мосту или отличие московского таджика с метлой от питерского.
Сборник путевой прозы мастера нон-фикшн Александра Гениса («Довлатов и окрестности», «Шесть пальцев», «Колобок» и др.) поделил мир, как в старину, на Старый и Новый Свет. Описывая каждую половину, автор использует все жанры, кроме банальных: лирическую исповедь, философскую открытку, культурологическое расследование или смешную сценку. При всем разнообразии тем неизменной остается стратегия: превратить заурядное в экзотическое, впечатление — в переживание. «Путешествие — чувственное наслаждение, которое, в отличие от секса, поддается описанию», — утверждает А.