Невольница мира. Сборник стихов - [6]

Давно сосчитаны не нами.

А небесами учтены

Ещё концом не пахнет света:

Цветёт сирень, ребёнок спит…

За каждою строкой поэта

Знак бесконечности стоит.

* * *

Мухи спят летаргическим сном,

И чернушки в глубоком засоле…

Время спаивать клён под окном

Самодельным шипучим вином

И соседей позвать на застолье.

Грядки убраны, стынет ботва,

Местный бражник не брит, но доволен.

У продмага гуляет братва,

Что им взгляды и дура-молва —

Жизнь едина и всякий в ней волен!

Не мусолить же горечи ком,

Не косить под дремучего лоха —

Лучше кильку запить коньяком,

И бесцельно бродить под хмельком,

Вспоминая Рубцова и Блока.

* * *

Легка прозрачная стена

Стволов березовых стеклянных.

Едва видна озёр туманных

Загадочная белизна.

Внезапный дождь слетит к утру,

Заморосит. Забуду имя

Своё, и тех, кого звала своими

В беспамятстве не соберу…

В былое не найду следа,

Да и искать уже не стану,

Навек пленённая дурманом —

Язычеством твоим, Валдай.

V. ГОД ВРЕМЕНИ

ЯНВАРЬ

Январь, гитара, запах ёлки…

О, мой чужой, о, мой Великий!

Белёса прядь несносной челки

Твоей, мой тонкосветлоликий.

Аккордов стоны и восторги,

В глазах мерцающие блики,

Чужой печали привкус долгий,

Чужих превратностей улики

Слетают с губ… Ты всё измерил

Своей невыносимой болью,

И нет того, кто бы ни верил,

Что воздух полнится любовью.

Зал захлебнулся тишиной.

Я плакала, ранимый мой.

ФЕВРАЛЬ

(Случайная простуда)

Виденья беспорядочны. А сны

Загадочны, нелепы и спонтанны…

Февраль тайком глядит в окно весны

И видит побережье океана,

И слышит шум прибоя вдалеке

Из глубины сквозящего пространства…

Закрой прохладной простынёй зимы

Меня февраль, не выводя из транса.

Мне слишком жарко, охлади, уйми

Лукавую злодейку огневицу…

Огни пылают, плавают огни

И к северу летят шальные птицы.

МАРТ

Весна во вторник — это послезавтра.

Но и сегодня шаток небосвод

И мается в реке подвижный лёд.

Ложится марта козырная карта.

Сосновый берег снова мой приют.

Мелькает белка — маленькая сводня:

Взлетит к вершинам весточкой Господней

И возведёт движенье в абсолют.

Мой долгожданный, я дышу тобою.

Вставляя пазлы памяти в пейзаж,

Невероятный завершу коллаж,

Пренебрегая марта ворожбою.

АПРЕЛЬ

Подари мне любовь — не беги, не прощайся, Апрель.

Пусть уйдут берега, принимая твоё половодье.

Я уже пригубила тобой приготовленный хмель,

Чтоб сгореть вопреки всей капризной твоей непогоде.

О зачем, мой апрель, я тебя обняла невзначай?

Запылала ладонь и останется след от ожога…

Ты внезапно и нежно дыханьем коснулся плеча,

Может быть потому, что любви я просила у Бога.

Будто снова и снова к тебе прикасаюсь рукой —

Пусть огонь и прохлада сливаются в сладкую муку.

Хороня от лукавых… ранимой души непокой,

Берегу и лелею тобой опалённую руку.

МАЙ

Вот и май! Не каяться, не плакать

И не задыхаться от обид…

Грозовой волной смывает слякоть,

Утро безмятежное летит.

Принимаю, как письмо от Бога,

Твой непредсказуемый полёт,

Майская валдайская дорога,

К роднику внезапный поворот.

Память, отболевшая печалью,

Оживёт по зову моему —

В Иверской обители Валдая,

Помолясь, причастие приму.

ИЮНЬ

Летит, летит июньская зима —

Кругом переполох и заваруха…

Неразличимы ближние дома

В квартале, задохнувшимся от пуха.

А пух парит и ластится и льнёт,

Не дожидаясь жеста или зова,

Плывёт и стелется, пока полёт

Закончится и обернётся словом.

Гори, нюнь, как факел на ветру!

Твой тополиный дым, твой белый парус

Скользит себе, туманен и упруг,

И бледен, как подкравшаяся старость.

ИЮЛЬ

Распахнуты настежь небесные ставни:

Рассвет полыхнул и осыпался пеплом,

Повеяло жаром небесной пекарни,

Вспотели фасады и окна ослепли…

А Белое озеро плавится белым,

И светится платиной белое платье,

И счастье по-прежнему кажется целым,

Хотя половина сгорела в объятьях.

Напрасно любовь, неприкаянной чайкой,

Отчаянно бьётся в тенетах июля…

Все так быстротечно, светло и случайно,

А жизнь, как навылет летящая пуля.

АВГУСТ

Униженный август. Дорога исхлёстана жаром.

В тоске по осенним ознобам, дождям и прохладе,

Земля превращается в пыль — раскалённую кару,

Когда даже воздух с неровным дыханьем в разладе.

Притихли леса. А вверху беспощадно и рьяно

Небесная плеть огневицей безжалостно реет…

Уймись же погонщик и сгинь, пропади, окаянный!

Что стало со временем? Даже подумать не смею.

Стада поредели и змеи покинули норы,

В полёте сгорают, на юг не успевшие птицы.

Ты скажешь: «Пусть будет, что будет», и очи покорно

Опустишь к земле… и она под тобой загорится!

СЕНТЯБРЬ

Ещё не осень. Стелется ковыль

Пожухлый, никнет вдоль воды.

Российской грусти ощутима быль,

Но ветер заметёт её следы.

Летит листва, её узорный путь —

Замедлен, плавен, но зовёт земля.

И, если бы окликнул кто-нибудь —

Ушли бы без оглядки тополя.

Скорей бы задохнуться сентябрём.

С его дождливой, влажностью вдохнуть

Всю пряную, всю видимую суть,

Которую мы осенью зовём.

Слова стареют. Замедляя ритм,

Приходят строки золотым шитьём,

И время строит новый алгоритм,

Привычно нарекая сентябрём.

ОКТЯБРЬ

Блуждая, зябнут голые стволы.

Антоновкой пропитан воздух комнат…

В объёмах дома стены и столы

Не просто вспоминают нас, а помнят.

Дух октября так резок, так жесток,

Как будто расставанье всем пророчит,

И всё, что время пишет между строк,

Произойдёт заведомо и точно.

Не хватит ни молитв, ни ворожбы,

Чтоб годы никого не разлучали