Невиртуальная реальность - [26]
– Прэ? Алле!
Макс сделал скачок и остановился. Шарунос не двинулся. Ждет. Повезло. Его выпад он бы парировал. «Ладно»...
В стойке Максим сделал шаг. Соперник ждал. Дистанция все еще разорвана.
Еще шаг... Еще шажок... Пора! Стрела! «А-А-А-А!!!!»
Ноги с силой толкают тело, и оно летит параллельно дорожке. «Моя атака! Он не успеет защититься!!»
Он и не пытался. Шарунас сделал скачек назад и пребольно перетянул Яцека, перед тем как тот грохнулся. Шпагу Максим успел выпустить и съамортизировал руками. Маска улетела к литовцам.
«У-у-у! Больно!» Медная сетка дорожки содрала кожу с его левого колена.
Килот задрался, юноша сидел и дул на окровавленную ногу. Худшая из травм. Заживает медленно и болит долго. «Блин. Еще и удар получил»...
Подошел доктор, посыпал чем-то. Защипало. Сбоку шипел Гриша.
– Очень предсказуемо, Максим. Удивить его надо. Скачок, удар наобум – и отходи с «прямой рукой».
(А это главный прием защищающегося. Он отходит, вытянув шпагу, и атакующий должен сбить клинок, направленный в его грудь. Если «прямая рука» не выведена из зоны поражения, отступающий имеет преимущество перед атакующим. )
– Но, Григорий Васильевич....
Док забинтовал колено, кровь больше не текла, да и боль почти прошла. Прихрамывая, Макс возвращался. «Да уж. Против лома нет приема»....
Переждав аплодисменты, судья сказал:
– Атак дэ гош, пассэ, – он посмотрел на боковых. – Контр атак друат, туше.
Боковые белоруса тянули указательные пальцы, признавая удар Шаруноса. Кровопусков говорил с диким русским акцентом. К нему подошел секретарь, видимо попросил говорить по-русски.
Судья перевел как мог.
– Атака справа – пассэ, контр атака слева – туше. Ноль–один.
Снова аплодисменты.
– Прэ? Алле!
Стальной прут ожег ему плечо, но и Леонавичус, подпрыгивая, потирал бок.
Максим уже вошел в раж и бил довольно сильно. Оно и понятно. От сильного удара тяжелее защититься, правда, легче понять, куда он направлен.
– Обоюдные атаки. Приоритет, – судья кинул пятикопеечную монету, – слева.
«Хорошо. Мой приоритет, значит, при обоюдных я выигрываю, но вероятность влететь в его защиту высока, еще хуже – потерять темп и схлопотать контратаку»...
Он сделал вид, что поправляет бинт, выигрывая секунды для размышления.
«Ну ладно, не входя в дистанцию вызову его на контратаку, атакую, а обоюдные в мою пользу».
Максим встал в стойку, поднял шпагу.
– Прэ? Алле!
Скачок, скачок. Противник отступил. Макс остановился, ожидая его контратаки.
И вдруг ! Стрела Шаруноса застала его врасплох. Макс отскочил назад, но литовец удержался на ногах и продолжал атаковать. Максим отступал в стойке, подняв «прямую руку». Шарунос просто бежал на него, пытаясь сбить клинок, увести его от своей груди.
Перевод. Не задел! Обратный перевод, и тут – бац!, Леонавичус сбил его «прямую руку» и с силой вмазал в маску.
– Атака справа, удар налево. Ноль – два.
Аплодисменты, свист и улюлюканье заглушали судью.
Раздраженно пыхтя, Максим вернулся на место.
«Блин! Атакуй, не атакуй, все равно получишь... шайбу»...
– Приоритет справа. Прэ? Алле!
Литовец атакует, белорус отступает. Нет шансов на контратаку.
– Альт! – Максим вышел за дорожку. Для отхода только два метра. Надо защищаться.
– Прэ? Алле!
Скачок вперед, шаг назад. Шарунос обрушил на Макса град обманных ударов, пришлось защищаться, прикрывая то правый бок, то левый, то голову.
– Не крестись! – завопил Приходя – Контратакуй!
Скоро закончится дорожка. Времени уже нет. Вдруг возник незащищенный правый локоть литовца, приманка? Обман? Уже нет разницы, понимая, что это бессмысленно Макс взмахнул шпагой.
Удары слились.
– Атака справа, атака навстречу слева, туше, туше, – судья посмотрел на боковых. – Удар налево, ноль – три.
– Да вмажь ему разок, размочи, ради бога! – бесился Приходя. Ванька, одобрительно улыбаясь, замахал рукой, остальные безразличны.
«Ну что же делать? Три – ноль! Эх, хорошо бы размочить»...
Макс вернулся к черте. Шарунас, видать, обрел уверенность, а Макс потерял надежду...
– Прэ? Алле!
Скачок, выпад, Леонавичус защитил голову, пятая защита, удар Максима попал в железо, но он успел отскочить, Шарунас бил с полуразорваной дистанции, без финтов. Четвертая! Макс парировал его удар и с силой хлестнул его в третью, по правому боку. Максим видел, как он защищается, но...
Удар Максима был настолько силен, что пробил запоздавшую защиту литовца. Звон металла и хлопок впившегося в его плечо клинка.
«Ура!!! Размочил!!!»
– Атака слева, парад – рипост – контррипост.
(Парад, как и гард, – защита. Защитившийся имеет преимущество для ответного удара – рипост. Если и рипост попадает в защиту – следует контррипост. Как правило, схватка заканчивается в два-три, максимум – четыре действия, да и то где-то защита пробивается, и если судья не останавливает бой, угловым судьям тяжело удержать в памяти все детали.)
– Итак – сначала. Парад. – Кровопусков взглянул на боковых Шаруноса. Оба подняли кулаки. – Парад, парад.
– Рипост. Парад, парад.
И угловые Максима подняли кулаки.
– Контррипост. Туше...
Макс оглянулся. Один из угловых протянул вверх указательный палец. Второй колебался.
«Да что ж это такое? В чем здесь сомневаться?!»
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.