Невинность палачей - [66]

По распоряжению лейтенанта дорожные службы увеличивают количество людей на контрольных постах, в то время как приметы и фотографии Франсиса Вилера распространяются по стране наряду с данными об Алисии, Тео и Жермен Дэтти. Кроме того, полицейским приказано уделять особое внимание автомобилям красного цвета.

С минуты на минуту беглецы будут задержаны – Небель в этом совершенно уверен.

Франсис Вилер

За окном – ночь. В салоне автомобиля темно, и Франсис начинает понемногу скучать. Он не помнит точно, зачем он здесь, и даже не задается таким вопросом, потому что, сказать по правде, ему все равно. Здесь или там – какая разница? Хотя пройтись, размять ноги было бы очень кстати. И сходить в туалет по-маленькому. И поесть. Но, наверное, скоро их всех позовут к столу. И где Эжени? В этой машине ее нет, это точно. Может, его везут домой? И который теперь час?

Франсис вертит головой, силясь найти ответ на множество вопросов, которые проносятся у него в уме. Сидящая рядом дама, кажется, тоже теряет терпение. Это не Эжени, и все же Франсис находит ее очаровательной. Вот только забыл, как ее зовут… Ах да, Жермен! Они разговаривали недавно… Вчера или, может, сегодня после полудня? Нет, наверняка это было сегодня утром! Он не уверен, но тут ничего не поделаешь. Да и какая разница?

Жермен.

Очень красивое имя… Он бы с удовольствием познакомился с ней поближе: время за приятной беседой идет быстрее. Постойте-ка, а какой сегодня день недели? Это очень неприятно, когда ты не знаешь, какие запланированы мероприятия. Нужно будет обсудить это на ближайшем координационном совете и, быть может, даже ввести систему оповещения о семинарах, которые проходят в течение недели… Его коллега Виктор Лебран уже поднимал этот вопрос на прошлом собрании. Почему никто его не поддержал? Франсис вздохом выражает свое раздражение – вот уже много месяцев он возмущается неповоротливостью бюрократической машины, но никто его не слушает. В конце концов, это не только его проблема, он устал повторять, что организационные вопросы касаются всех служащих отдела, но если…

Какой же все-таки сегодня день?

Франсис хмурится и пытается отыскать в памяти хоть какой-то ориентир, подсказку, которая поможет определиться с днем недели. Он уже готов задать вопрос своей очаровательной соседке, но одергивает себя: разве может дама заинтересоваться мужчиной, который понятия не имеет, какой сегодня день? Не то что бы он рассчитывал за ней приударить – на этой стадии еще рано решать. Франсис уверен в своем обаянии и, в общем и целом, любит производить приятное впечатление. Поглядывая на соседку украдкой, он приходит к мнению, что она очень даже в его вкусе. Он не очень хорошо понял, почему они оказались тут вместе, но говорят же: не клади плохо, не вводи вора в грех… Как бы то ни было, долгое путешествие на заднем сиденье автомобиля – это чудесная возможность познакомиться поближе.

– Вы, случайно, не знаете, когда мы будем на месте?

Прекрасное начало беседы – сдержанное, вежливое, дающее простор для ответа. Франсис знает, что в повседневной жизни он не слишком тактичен, хотя и нахалом не был. Но к женщине он всегда умеет найти правильный подход… Вот и сейчас он улыбается и ждет, пока дама ответит.

Однако она, кажется, не услышала вопроса.

– Прошу меня простить, – предпринимает он еще одну попытку. – Вы, случайно, не знаете, когда мы будем на месте?

Наконец Жермен реагирует: поворачивается к Франсису, заставляет себя улыбнуться и произносит слащавым тоном:

– Конечно знаю, мсье! Мы прибудем на место точно через сорок две минуты и двадцать три секунды!

– Благодарю, дорогая мадам! – с очевидным удовлетворением откликается старик. – Вы очень любезны.

– Рада быть вам полезной, – отвечает Жермен, передразнивая великосветскую учтивость своего спутника.

Довольный Франсис всматривается в нее с еще бóльшим интересом. Похоже, между ними пробежала искра. По меньшей мере, дама находит его общество приятным. И, приободрившись, он придвигается поближе.

– Мой дорогой друг, мы, кажется, уже встречались?

– Не думаю, – отвечает она все тем же медоточивым тоном. – Я бы запомнила!

– Оставьте его в покое! – обрывает ее Алисия, которая следит за разговором и, конечно, понимает, что Жермен над ним насмехается.

– Хорошенькое дело! – бормочет старуха уже своим обычным недовольным тоном. – Двум старикам и поговорить нельзя!

Франсис огорчен, что им мешают, и, хмуря брови, переводит взгляд на Алисию. Ее лицо кажется знакомым, но ни фамилии, ни даже имени ее он вспомнить не может. Неприятная женщина, злючка! Какие-то обрывки воспоминаний и сожалений вертятся в уме, играют с ним в прятки… Он старается понять, что же все-таки происходит, и скоро на него снова накатывает раздражение.

Старик намеревается подхватить нить разговора, нарушить молчание, которое почему-то его пугает, вернуться к тому месту, где их прервали. Потому что с неожиданной остротой он предчувствует, что слова – это последнее оружие против своеволия окружающих, которое у него еще остается. Он открывает рот, чтобы осадить нахалку, но ничего не выходит. Мысли внезапно перемешиваются, скользят между сознанием и горлом, и кажется, что картинки-воспоминания ставят друг другу подножки, разбиваются о стены воспоминаний и разлетаются тысячей осколков, лишенных всякого смысла… Франсис созерцает разруху, его мысли разбегаются кто куда, прежде чем он успевает поймать какие-то обрывки намерений, подхватить несколько кусочков суждений, уцепиться за пару фрагментов мнений, которые в итоге приходится отпустить, потому что непонятно, что со всем этим делать… Он уже не знает, что хотел сказать, и по какому случаю, и в какой форме… И только раздражение остается – это послевкусие ссоры, только вот вспомнить, что это была за ссора, тоже не получается.