Невинность палачей - [65]

Несмотря на потребность в самостоятельности и мятежный нрав, Жермен была готова воспользоваться этим шансом, если бы не цена, которую за это нужно было заплатить. Она ужасно скучала по дочке, и несправедливость этой разлуки казалась просто невыносимой. Астрид шел пятнадцатый год, она перестала быть ребенком и на всех парах входила в трудный подростковый возраст. Жила она теперь у отца, в сотне километров от кабинета. И если бы Жермен вернулась на должность секретаря, то работа и все, что с ней связано, заставило бы ее поставить крест на возможности общаться с дочкой, сблизиться с ней эмоционально.

Поэтому-то она и отклонила предложение Жереми, предпочтя еще раз взвалить на плечи бремя судьбы, чем довольствоваться жалкими крохами счастья. Решила направить всю свою энергию на исправление ошибок, которые еще можно было исправить, и открыто признать свои прегрешения. Она покинула любимого мужчину, свой дом, свой город, свой мир и вернулась обратно по той же дороге, что и пятнадцать лет назад, в надежде восстановить утраченную связь с ребенком.

К несчастью, оказалось, что результат не стоил такого отречения. На первых порах Астрид отказывалась от общения с матерью, которая, как ей представлялось, испортила ее детство своим чрезмерным и даже противоестественным стремлением к независимости. Жермен уверяла себя, что девочка попросту попала под влияние отца, и цеплялась за идею, что скоро придет день, когда Астрид станет совершеннолетней и сможет сама принимать решения. Вот тогда-то они и воссоединятся, наверстают упущенное…

Но ничего подобного не произошло. Ни годы, ни жизненный опыт не сделали Астрид снисходительнее по отношению к матери. Да, Жермен Дэтти с некоторых пор стала получать от дочери некоторые знаки внимания, однако отношения между женщинами навсегда остались прохладными и отстраненными, лишенными нежности и взаимопонимания.

Хуже того, в свои двадцать два Астрид вышла замуж за офисного служащего и до двадцати семи лет успела произвести на свет троих детей. И бросила работу, чтобы заниматься семьей. Подобное вопиющее отсутствие у дочери амбиций и скудость устремлений Жермен воспринимала весьма болезненно и на каждом этапе взрывалась возмущением, пыталась наставить ее на единственно правильный путь – путь личной независимости, который проходит, в числе прочего, через финансовую независимость.

Усилия, потраченные зря…

И Жермен Дэтти превращается в противную пожилую даму, которая вечно всем недовольна и к тому же постоянно на взводе. Но, по крайней мере, у нее еще остались спасительные силы, чтобы питать постоянные конфликты – мелкие стычки и масштабные идеологические сражения, море поводов для ворчания, порицания, протестов и критики; и она все еще была женщиной, танцующей с жизнью, пускай и невпопад.

Но вот настал день, когда после жесточайшей перепалки с Астрид Жермен вдруг осознала весь масштаб катастрофы. Незыблемые принципы, определявшие ее поведение после выхода из тюрьмы, – те самые, что помогали ей держать удар в эти трудные времена, – разбились вдребезги: жить ради дочки; учить ее не терять надежду, какие бы испытания судьба ни посылала; воспитывать в ней силу и мужество перед лицом трудностей; доказывать ей свою любовь не словами, а делами; высоко держать голову при любых обстоятельствах; твердо стоять на ногах в любую жизненную бурю…

В тот день, оставшись одна в своей квартире, она долго стояла в гостиной и не могла найти стóящей причины, чтобы двигаться вперед.

И тогда она села в кресло и в нем осталась.

С тех пор Жермен Дэтти встает от случая к случаю, когда того требуют обстоятельства. Она стала мертвым грузом для общества, бременем для социальных служб и объектом постоянной заботы для своей дочери. Ее инвалидность так и не была подтверждена докторами, поэтому Астрид ежемесячно выделяет деньги из своего бюджета, чтобы оплатить домашнюю помощницу для матери. И если каждое утро она приходит к ней, чтобы поднять ее с постели и одеть, то делает это из чувства долга, а вовсе не потому, что любит.

За несколько лет Жермен Дэтти окончательно замкнулась в себе, своей обиде и враждебности ко всему миру.

Но сегодня, сам того не осознавая, просто высказав предложение сдаться полиции, чтобы оградить мать от адских мук панического бегства, Тео пробудил в ее душе лучик надежды – по мнению Жермен, навсегда угасшей.

Может, сегодня – и есть тот день, когда она сможет наконец поквитаться с судьбой?..

Небель

Лейтенанту улыбается удача: минуту назад он получил телефонный звонок из пансионата для престарелых, расположенного в пятидесяти километрах от того места, где сейчас находится. Рассылка примет Алисии Вилер и ее сына приносит первые результаты: какой-то служащий в доме престарелых узнал на фото племянницу одного из пансионеров, мсье Франсиса Вилера. Эта дама побывала в заведении вскоре после полудня и увезла своего дядюшку на прогулку.

Само собой разумеется, дежурной рецепционистке она пообещала, что к вечеру привезет старика обратно, но с тех пор о них ничего не известно.

Наконец-то Алисия Вилер допустила ошибку! Небель потирает руки и в который раз всматривается в карту региона. Быстро находит пансионат и, руководствуясь логикой, выбирает маршруты, по которым могут следовать беглецы. Если исходить из предположения, что Алисия Вилер хочет уехать из страны, – то, что она забрала с собой отца, только подтверждает эту гипотезу, – перед ней открываются две дороги: одна ведет в Бельгию, другая – в Германию.