Невинность палачей - [4]
«Впереди по курсу вражеский самолет!»
– Сейчас не могу! Нужно прикончить этот… кусок дерьма! На, получай!
– Тео, не сквернословь!
– Да ладно, мам! Может, оставишь меня в покое? Я не хочу ехать к деду. Бесполезная трата времени. Даже если он меня узнает, то забудет, что я приезжал, как только дверь за нами закроется.
– Да, но мне все равно хотелось бы, чтобы ты поехал со мной.
Женщина и подросток. Мать и сын. А между ними – экран. И все, конец диалога. Начало боевых действий. Сценарий, который Алин знает наизусть. Тео, впрочем, тоже. Но если мать боится его повторения и сдерживается, несмотря на желание упрекнуть, сын дерзко отметает ее попытки решить дело миром, у него всегда наготове возражения. И пока она старается не сорваться, он теряет к происходящему интерес. Женщина цепляется за остатки авторитета, которым, как ей кажется, она еще обладает, – и подросток разбивает его вдребезги нажатием кнопки на контроллере своей PS4.
– Сдохни, придурок!
– Тео!
– Мам, я не с тобой разговариваю…
В этом-то и проблема. С некоторых пор он разговаривает не с ней. Тео говорит с приятелями, с экраном компьютера, с телефоном, с котом, иногда даже сам с собой… Но все реже и реже – с ней, своей матерью.
Алин давно прошла этап, когда задаешься вопросом «Куда делся ласковый, веселый ребенок, который смотрел на меня с такой любовью и восхищением?». Поставила крест на прошлом и своих воспоминаниях о шаловливом и дружелюбном маленьком мальчике. И той матери, какой она была. Которой достаточно было нахмуриться, чтобы вернуть Тео на путь истинный. Которая могла, не стыдясь, поцеловать своего малыша, обнять, приласкать. Дать ему совет. Поделиться с ним мороженым, задумкой, секретом. И, наверное, самое мучительное – это отражение себя самой, которое она видит в глазах сына. Отжившая свой век. Has-been[3]. Тупая. Старая. Дура. Старая дура…
У Тео богатый лексикон. Он ругается часто и грязно. И давно забыл, что при родителях, вообще-то, это делать не принято. Он позволяет себе говорить все, что думает, когда хочет и в какой хочет форме. Алин же пользуется избитыми родительскими формулировками, которые давным-давно слышала из уст собственной матери и зарекалась повторять в разговоре со своими детьми: «Не-смей-говорить-со-мной-таким-тоном, я-не-твоя-подружка!» И это тоже больно – осознавать, что сын испытывает к тебе чувства, которые ты сама когда-то испытывала к родителям: смесь жалости и пренебрежения, приправленную раздражением. И Алин привыкает к «Да ладно, мам, оставь меня в покое!», «Ну ты меня достала!» и «Ну да, конечно…», сопровождаемым тяжелым, усталым вздохом. Это цена мирного сосуществования, каким бы иллюзорным оно ни казалось.
Но сегодня, когда Тео – ее сын, ее мальчик, ее малыш, этот ласковый, веселый ребенок, еще недавно смотревший на нее с любовью и восхищением, – бросает очередное «Мам, я не с тобой разговариваю!», как будто происходящее не заслуживает внимания, Алин Верду ощущает, как плотина здравого смысла начинает шататься. Гигантская волна перехлестывает через руины их былого взаимопонимания, оставляя позади бесформенные осколки – разбитый остов, никому не нужные отбросы.
– Тео, ты сейчас же выключаешь приставку и едешь со мной. Сейчас же!
Тон переменился. Стал жестким, повелительным, резким. Подросток ощущает надрыв, это порожденное обидой дрожание, этот сигнальный звонок о том, что от него потребуют извинений, эту вспышку гнева. Он поднимает глаза и смотрит на мать с удивлением и недоверием. Понимает, что переступил черту, но суть происходящего от него ускользает.
– Мам, ты чего? – оторопело спрашивает он.
– Хочу, чтобы ты поехал со мной, – вот чего!
– Твою мать! Мам, я…
– Заткнись!
Она произносит это слово дрожащим шепотом. Еще немного – и падет последний заслон, плотина рухнет. Тео хмурится. Похоже, он не расслышал как следует.
– Что?
– Заткнись и иди за мной!
На этот раз Алин срывается на крик. Взгляд у нее безумный, губы дрожат. Угрызения совести моментально схватывают ее за горло. Ее реакция ничем не оправдана, ненормальна, необоснованна. Это так на нее непохоже… Она огорчена, но чувство стыда только распаляет ее гнев. Алин злится на себя за то, что накричала на сына, и еще сильнее злится на него, потому что это он спровоцировал ее на такую низость. Она попалась на удочку ярости и потеряла самообладание, совершенно растерялась, выставив себя перед Тео гнусным, вульгарным ничтожеством. Досада удваивает ее раздражение, и на глазах у ошарашенного подростка Алин теряет над собой контроль. Она вырывает контроллер у него из рук и изо всех сил швыряет о стену. Гаджет не рассыпается от удара, но на пол падает с таким характерным звуком, что сомнений в том, работает он или уже нет, не остается. У Тео вырывается вопль изумления и испуга, потом он поднимает глаза на мать.
– Мой контроллер! – кричит он так же громко, как она. – Ты больная, да? Я… Ты…
– Проблема решена, – отвечает Алин, возвращаясь в состояние ледяной безмятежности. – Нет контроллера – нет игр. Теперь ничего не мешает тебе поехать со мной.
У подростка шоковое состояние. Он переводит взгляд с матери на контроллер на полу – с виду невредимый, но на самом деле непоправимо испорченный, и он это знает. Волна ненависти захлестывает его, ему хочется ударить, причем сильно, отомстить за ужасное оскорбление, которое ему только что нанесли. Выразить посредством ударов всю силу презрения, которое внушает ему эта женщина. Сгусток огня пожирает его изнутри, воспламеняет нервные окончания, отчего во всем теле появляется странное ощущение – как будто то тут, то там неконтролируемо взрываются фейерверки. В животе, в груди, в горле и в голове…
Кинопремия Magritte Awards в 8 номинациях за франко-бельгийскую экранизацию этого романа. Ожидается голливудский римейк с Энн Хэтэуэй и Джессикой Честейн. Что отделяет дружбу от ненависти? Иногда лишь садовая изгородь… Тихий пригород, прекрасный таунхаус с великолепными садами. Здесь живут бок о бок две супружеские пары с маленькими сыновьями-одногодками. Крепко дружат и души не чают друг в друге. Пока трагедия не уничтожает гармонию. Погиб малыш Максим. Обезумевшая от горя Тифэн уверена, что в смерти сына виновата ее подруга-соседка, Летиция.
Люси тридцать пять лет. Чудесная семья, прелестный домик. Жизнь уютна, как плюшевый мишка. Сюрпризы? Только приятные.Например, встреча с Анжелой, сестрой-близнецом, о существовании которой Люси не подозревала.Это так забавно!Так увлекательно!Так странно!..Так…Если бы Люси знала, что сестра решит ее убить…Если бы Анжела знала, чем обернется ее немыслимая затея…«Я знаю, что ты знаешь, что я знаю», — думает каждая из них. Чей расчет окажется точнее?Книга написана в лучших традициях французского психологического триллера.
очерк о деревенском умельце-самоучке Луке Окинфовиче Ощепкове.
Когда речь идет о любви, у консервативных родителей Фрэнка Ли существует одно правило: сын может влюбляться и ходить на свидания только с кореянками. Раньше это правило мало волновало Фрэнка – на горизонте было пусто. А потом в его жизни появились сразу две девушки. Точнее, смешная и спортивная Джо Сонг была в его жизни всегда, во френдзоне. А девушкой его мечты стала Брит Минз – красивая, умная, очаровательная. На сто процентов белая американка. Как угодить родителям, если нарушил главное семейное правило? Конечно, притвориться влюбленным в Джо! Ухаживания за Джо для отвода глаз и море личной свободы в последний год перед поступлением в колледж.
Книгой «СПЯЩИЙ БОГ 018» автор книг «Проект Россия», «Проект i»,«Проект 018» начинает новую серию - «Секс, Блокчейн и Новый мир». Однажды у меня возник вопрос: а какой во всем этом смысл? Вот я родился, живу, что-то делаю каждый день ... А зачем? Нужно ли мне это? Правильно ли то, что я делаю? Чего же я хочу в конечном итоге? Могу ли я хоть что-нибудь из того, к чему стремлюсь, назвать смыслом своей жизни? Сказать, что вот именно для этого я родился? Жизнь похожа на автомобиль, управляемый со спутника.
Автор приглашает читателя послужить в армии, поработать антеннщиком, таксистом, а в конце починить старую «Ладу». А помогут ему в этом добрые и отзывчивые люди! Добро, душевная теплота, дружба и любовь красной нитью проходят сквозь всю книгу. Хорошее настроение гарантировано!
Этот роман о старости. Об оптимизме стариков и об их стремлении как можно дольше задержаться на земле. Содержит нецензурную брань.
Впервые доктор Грин издал эту книгу сам. Она стала бестселлером без поддержки издателей, получила сотни восторженных отзывов и попала на первые места рейтингов Amazon. Филип Аллен Грин погружает читателя в невидимый эмоциональный ландшафт экстренной медицины. С пронзительной честностью и выразительностью он рассказывает о том, что открывается людям на хрупкой границе между жизнью и смертью, о тревожной памяти врачей, о страхах, о выгорании, о неистребимой надежде на чудо… Приготовьтесь стать глазами и руками доктора Грина в приемном покое маленькой больницы, затерянной в американской провинции.