Невинность палачей - [22]

– Но вы сами сказали, чтобы я вязал крепко, – бормочет сконфуженный Гийом.

Жо нервно дергает за веревку. Ему хочется побыстрее с этим покончить и скрыться. Все его внимание сосредоточено на том, что он делает. Наконец узел поддается. Еще пара секунд – и Алин уже сама может сбросить с рук веревку.

Жо издает победный крик и собирается встать, забрать пистолет и пакет с ценностями и линять отсюда на всех парусах…

Он поднимает голову и первое, что видит, – это дуло пистолета, который держит в руках мальчишка лет пятнадцати.

Тео Верду

– А этот откуда взялся? – мямлит потрясенный Жо.

– Тео! – кричит Алин, которая тоже удивлена. – Как ты сюда…

Испытывая изумление и чувство огромного облегчения, она сбрасывает наконец с запястий веревку, вскакивает на ноги, подбегает к сыну и обнимает его.

– Все хорошо, Тео, все хорошо… Дай мне пистолет!

– Все нормально, мам… Я не маленький, – отвечает подросток.

Держа грабителя на мушке, он отстраняется от матери и приказывает:

– Эй ты! Лечь на пол! Быстро!

– Тео! – не сдается еще не отошедшая от шока мать. – Это не компьютерная игра! Отдай мне пистолет!

– Делай, что мать говорит, пацан! – хрипит Жо, и в его голосе уже нет и намека на металл.

– На пол, я сказал! – кричит подросток, не обращая внимания ни на приказы матери, ни на мольбы грабителя.

– Тео, не надо все усложнять! – начинает терять терпение Алин. – Я…

– Господи, ей совсем плохо! – восклицает Софи Шене, которая не сводит глаз с неподвижного тела Мишель Бурдье.

– Это еще легко сказано, – насмешничает Жермен Дэтти.

Алин не знает, куда бежать. Взгляда на пожилую даму на полу хватает, чтобы понять: положение и вправду критическое. Она смотрит на сына. Тот все еще держит под прицелом грабителя, в котором не осталось ничего от наглого хищника, каким он представлялся еще несколько секунд назад. Он стоит сгорбившись, выставив перед собой, словно щит, дрожащие руки.

– Лежать, кому говорят! – орет Тео.

– Я ложусь, пацан! Ложусь… – И Жо распластывается на полу.

– Тео, успокойся! – отдает распоряжение Алин, которая все еще не может решить, что же предпринять в первую очередь.

Она возвращается к Мишель Бурдье, которая не подает признаков жизни, и пытается сделать самое необходимое.

– Проследи, чтобы он не сбежал, а я пока займусь этой женщиной! И позвони в «скорую». Быстро!

Алин опускается на колени возле бесчувственной Мишель и начинает делать непрямой массаж сердца.

– И как, интересно, я это сделаю? – возражает Тео. – Как я без телефона позвоню в «скорую»?

– Там, в пластиковом пакете! – вскрикивает Леа Фронсак. – Слева от вас! Там все наши телефоны!

На расстоянии менее метра Тео замечает пакет, дотягивается до него свободной рукой, и все это – не спуская глаз с Жо. В пакете – несколько телефонов, монеты, денежные купюры и купоны, бумажники и какие-то женские безделушки.

– Можете меня развязать? Пожалуйста! – жалобным голосом продолжает молодая мать. – Мне очень нужно домой! Я оставила сына одного, он маленький, и…

– Тео, вызывай «скорую»! – кричит Алин, перемежая ритмичное надавливание на грудную клетку пострадавшей дыханием рот в рот. Она выбивается из сил, надеясь заставить ее сердце биться снова. – Я ее теряю!

– Не напрягайтесь так, дорогая! – не без сарказма советует Жермен Дэтти. – Она уже пять минут как не дышит!

– Хоть пару секунд можете помолчать? – сердится Алин и толкает, толкает, толкает…

В это время Тео наугад берет из пакета телефон и пытается его разблокировать.

– Чей это телефон? Мне нужен пароль.

Молчание… По крайней мере ответа на свой вопрос подросток не получает.

– Ну пожалуйста! – стонет Леа Фронсак. – Отпустите меня домой!

– Эй, народ! – повышает голос мальчик. – Чей телефон, спрашиваю?

– Это же твой! Разве нет? – спрашивает Софи Шене у своего спутника.

После недолгого колебания молодой бухгалтер кивает, и ясно, что он предпочел бы, чтобы телефон был чей угодно, только не его.

– Вы скажете мне пароль?

– А другой телефон вы взять не можете?

Софи смотрит на любовника теперь уже с изумлением. А рядом с ними Леа Фронсак извивается и дергает руками, силясь освободиться.

– Развяжет меня кто-нибудь, черт бы вас всех побрал! – разражается она криком, на этот раз откровенно истерическим.

– Тео, набирай «112»![11] – пытается перекричать ее Алин. – Для этого не обязательно снимать блокировку! Звонки на экстренные номера бесплатные!

– Если с моим сыном что-то случится, вы будете виноваты! – не понижает тона Леа Фронсак. – Быстро развяжите меня!

– Пасть закрой!

И с этим воплем взбудораженный до предела подросток, сам не понимая, что делает, наставляет пистолет уже на молодую мать.

Его жест провоцирует новую вспышку активности. Софи Шене криком выражает свое возмущение, а Тома Пессен и Гийом Вандеркерен, перебивая друг друга, в попытке разрядить обстановку начинают упрашивать подростка опустить оружие. Молчат только Жермен Дэтти и Леа Фронсак. Старуха – потому что происходящее ее забавляет, молодая мать – потому что снова впала в состояние шока. Алин оборачивается и видит, что сын целится… в заложницу!

– Тео! – Она вскакивает на ноги. – Ты совсем спятил? Брось оружие!

Тео теряется в общей суматохе, цепляется за пистолет – символ своей власти, атрибут настоящего мужчины, те самые «стальные яйца», которые бывают только у самых сильных. Балансируя между упоением моментом и откровенной паникой, он отступает на пару шагов, держа оружие на весу. Дуло обращено на заложников, но ради защиты или для нападения – он уже и сам не знает. Не знает, кто тут плохой, а кто – хороший…