Невинность палачей - [21]
– Толстуха решила нас покинуть!
Внезапного недомогания домашней помощницы не замечает никто, кроме Жермен Дэтти.
– Молчать!
Жо присел на корточки в центральном проходе и собирает вещи в пакет, который ему только что передал Гийом. Он сосредоточен на том, что делает, поэтому смысл услышанного доходит до него не сразу.
– Если тебе плевать, что к вооруженному грабежу вот-вот добавится умышленное убийство, – твои проблемы, придурок! Но за грабеж дают меньший срок.
– Что?
На этот раз тревожный звонок все же пробивается сквозь грязь, которой забит в данный момент его склад нейронов. Жо поворачивает голову и смотрит на Жермен Дэтти, а та кивает на Мишель Бурдье. Пожилая дама лежит неподвижно, бледная как смерть, и рот у нее открыт, словно она хочет что-то сказать…
Вот только почему-то не говорит.
– Что с ней? – спрашивает Жо, приближаясь к несчастной осторожно, как к невиданному зверю.
– У нее сердечный приступ, – спокойно отвечает Жермен Дэтти. – Если ты не примешь меры – и быстро! – она умрет. И это будет умышленное убийство.
– Ты бредишь! Я ничего ей не сделал! – с обидой восклицает Жо.
Его лицо все еще скрыто под балаклавой, а глаза – за солнцезащитными очками, но по голосу слышно, что обвинение его возмущает.
– Нетрудно будет доказать, что приступ спровоцировал ты своими действиями. До того, как ты вошел, она прекрасно себя чувствовала, и я могу это подтвердить.
Момент критический, Жо это понимает, но все же не настолько отчетливо, чтобы что-то предпринять. Некоторое время он испуганно и беспомощно таращится на Мишель Бурдье, потом переводит взгляд на других заложников, словно надеется получить подсказку.
– Никто из вас не врач? – спрашивает он тоном, в котором не чувствуется былой уверенности.
Все молчат.
– Бордель! Да сделайте же что-нибудь! – раздражается он. – Вы что, не видите, что она концы отдает?
– И по чьей же это, интересно, вине? – язвительно замечает Жермен Дэтти.
На этот раз Жо теряется по-настоящему. Уже не помышляя о расправе и угрозах, он подходит к жертве.
– Мадам! Мадам, вы в порядке?
– Если думаешь, что она ответит…
– Заткни свою старушечью глотку! – изрыгает он.
– Я врач! – восклицает Алин Верду.
Все взгляды обращаются к ней. Жо смотрит на нее с надеждой, но у него еще остаются сомнения.
– Ты? Какой именно?
Алин отвечает после секундного колебания:
– Хирург.
– Можешь ее спасти?
– Для начала меня нужно развязать.
Это требование налетчику не по вкусу. Он смотрит теперь на Алин, но глаз его она не видит, а потому невозможно понять, что он сейчас чувствует. У его ног Мишель Бурдье стремительно теряет связь с реальностью, и Жермен Дэтти не упускает случая это прокомментировать:
– Я бы на твоем месте поторопилась! Через несколько минут некого будет спасать.
Жо смотрит вниз, на грузную даму, и ему приходится признать, что старуха права: Мишель Бурдье как-то побледнела и вся обмякла. И, кажется, не дышит.
– Проклятье! – морщится Жо, чувствуя, как его захлестывает паника.
Он подбегает к Алин Верду, кладет пистолет на пол и пытается ее развязать. Но узлы крепкие, и в толстых перчатках справиться с такими непросто, – особенно когда так дрожат руки.
– Ей нужно сделать искусственный массаж сердца! – заявляет Алин авторитарным тоном, пока Жо дергает веревку у нее за спиной.
Следующий вопрос она адресует Гийому:
– В вашем магазине имеется дефибриллятор?
– Что?
– Медицинский прибор, который позволяет перезапустить сердечную мышцу с помощью электрических импульсов.
– Откуда мне знать?
– Парень никогда не смотрел «Доктора Хауса»! – констатирует Жермен Дэтти и награждает Гийома презрительным взглядом.
– Без дефибриллятора у нее нет шансов, – говорит Алин. – Нужно вызывать «скорую».
Жо цепенеет над наполовину распутанным узлом.
– «Скорую»? Ты издеваешься?
– Нужна «скорая», или она умрет! – отвечает женщина, глядя ему прямо в глаза, хотя и скрытые за отражающими очками, и этот взгляд не оставляет сомнений в ее правдивости.
Налетчик теряет контроль над своими мыслями и действиями. Встает, так и не освободив руки Алин от пут, хватает пистолет и пластиковый пакет с деньгами и личными вещами покупателей и бредет вглубь магазина, судя по всему, в поисках выхода.
– Что вы делаете? – вопит Алин и пытается сбросить с рук веревку. – Развяжите меня, или ее смерть будет на вашей совести!
Жо поворачивает назад, возвращается к заложникам. Перед ним дилемма, и походка у него такая же шаткая, как и его мысли.
– Да не слушай ты никого, парень! – саркастически замечает Жермен Дэтти, глядя на свою домашнюю помощницу. – Game over[10], как говорит нынешняя молодежь!
И правда, можно подумать, что Мишель Бурдье мертва.
– Нет! – восклицает Алин Верду. – У нее инфаркт, но остаются еще две-три минуты, когда человека можно спасти! Развяжите меня, и я сделаю ей непрямой массаж сердца! А вы в это время уйдете через вон тот служебный вход! – добавляет она, кивая в сторону двери за кассами.
Перспектива покинуть помещение через запасной выход помогает Жо взять себя в руки. Он возвращается к Алин, кладет оружие и добычу на пол и принимается за веревку.
– Твою мать! – вопит он, теряя терпение. – Кто тебя учил узлы вязать?
Кинопремия Magritte Awards в 8 номинациях за франко-бельгийскую экранизацию этого романа. Ожидается голливудский римейк с Энн Хэтэуэй и Джессикой Честейн. Что отделяет дружбу от ненависти? Иногда лишь садовая изгородь… Тихий пригород, прекрасный таунхаус с великолепными садами. Здесь живут бок о бок две супружеские пары с маленькими сыновьями-одногодками. Крепко дружат и души не чают друг в друге. Пока трагедия не уничтожает гармонию. Погиб малыш Максим. Обезумевшая от горя Тифэн уверена, что в смерти сына виновата ее подруга-соседка, Летиция.
Люси тридцать пять лет. Чудесная семья, прелестный домик. Жизнь уютна, как плюшевый мишка. Сюрпризы? Только приятные.Например, встреча с Анжелой, сестрой-близнецом, о существовании которой Люси не подозревала.Это так забавно!Так увлекательно!Так странно!..Так…Если бы Люси знала, что сестра решит ее убить…Если бы Анжела знала, чем обернется ее немыслимая затея…«Я знаю, что ты знаешь, что я знаю», — думает каждая из них. Чей расчет окажется точнее?Книга написана в лучших традициях французского психологического триллера.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».