Невинная любовница - [47]

— Вы умеете играть в шахматы? — спросила я, когда мы поужинали солониной и расчистили на полу место для доски.

— Конечно, — кивнул Нейл. — В шахматы я играю с детства. Держу пари, я легко вас обыграю.

Его слова, естественно, подзадорили меня.

Папа рано научил меня играть, и я играла довольно неплохо, но с большою долей опрометчивости, которая была мне присуща во всех жизненных ситуациях. Мне так отчаянно хотелось выиграть, что я часто делала поспешные ходы. Вскоре Нейл съел моего ферзя, и я поняла, что он — хороший стратег.

— Давайте сыграем три партии, — быстро предложила я, расставляя фигуры.

Я видела, что Нейл смеется надо мной, и, хотя вторая победа могла достаться ему так же легко, я старалась изо всех сил и чуть не победила его.

— Вы и столярничать научились в детстве? — спросила я, в конце концов сдавшись и рассеянно гладя пальцами сделанную им шахматную доску. — Едва ли столярное дело подходит внуку графа.

— Столярному делу меня обучил садовник в Страсконане, — не стал отпираться Нейл. В свете пламени лицо его помрачнело. — Отец не одобряя это занятие.

— Вы никогда не рассказывали о своих родителях, — сказала я, закутавшись в клетчатую шаль и придвигаясь ближе к огню.

— Да, — сказал Нейл, привстав и протягивая руки к огню. — Я обманул их надежды. Они хотели видеть во мне типичного отпрыска благородного семейства, который бездумно угнетает арендаторов и охотится на птиц. Мне же хотелось заниматься более полезными делами, которые родители считали недостойными.

Я взяла деревянную фигурку, вырезанную Нейлом. Он замечательно отшлифовал ее, и на ощупь она была почти шелковой. В полумраке дерево выглядело призрачно-бледным.

— Мне очень нравятся ваши поделки. — призналась я. — И Слава богу, что вы полюбили такое полезное занятие. Если бы вы не смастерили столько вещей, которые облегчили нам жизнь, уж и не знаю, как бы мы здесь устроились!

Я замолчала и посмотрела на него. Нейл улыбался, сердце у меня дрогнуло. Я поспешно моргнула и отвернулась.

— Я знаю только книжные премудрости, — довольно невпопад выскочило у меня, — потому что меня учили по книгам… Но мой папа, по крайней мере, всегда мною гордился.

— Мои родители умерли много лет назад, когда мне едва исполнилось шестнадцать, — задумавшись на минуту, проговорил Нейл. — И хотя их смерть, меня опечалила, я ощутил и облегчение. Наконец-то я освободился от тяжкого бремени их недовольства. Ну а вы… — Он склонил голову и посмотрел на меня. — Мне кажется, вы до сих пор горюете по своим родителям. Временами у вас бывает такой печальный вид.

Горе снова сдавило мне грудь.

— Да, я горюю по ним, — хрипло сказала я. — Бывает, мне не хватает мудрого совета отца. А мама… — Я помолчала. — Мама была для меня самой красивой, любящей и доброй, и мне без нее очень одиноко.

Нейл не стал утешать меня банальными фразами, а просто взял меня за руку, и его пальцы переплелись с моими. Его рука была сильной и теплой, а прикосновение — успокаивающим, и этот жест заставил меня почувствовать себя, лучше, хотя и разрушил в моем сердце все защитные барьеры, которые я возвела против него. Я понимала, что не могу разлюбить его просто потому, что мне так хочется. Я знала, что для меня это будет долгий и тяжелый путь.

— А как же ваш дядя, граф? — спросила я. — Он доволен вами?

Нейл рассмеялся и отпустил меня:

— У него нет выбора, ведь я — его единственный наследник.

— Но вы говорили что он хороший человек, — настаивала я.

— Он хороший человек потому, что он работает вместе со своими арендаторами, вместо того чтобы выгонять их прочь со своих земель и отбирать у них пастбища, — с горечью ответил Нейл. — Я уважаю дядю, потому что в наше время все землевладельцы только и знают, что отбирать все, до чего дотянутся их длинные руки.

Я подумала о сквайре Бенни, отобравшем общинную землю в Эплкроссе. Многие фермеры вынуждены были уехать в города искать другую работу, потому что они не могли прокормить свои семьи. Если граф Страсконан больше думает о своих арендаторах, чем большинство из его окружения, возможно, кое-кто считает его мягкотелым глупцом. Меня же его отношение восхитило.

— А он одобряет вашу службу во флоте? — спросила я.

— Только не в военное время, — ответил Нейл. — Когда я был своенравным шестнадцатилетним подростком и он не знал, как со мной справиться, служба казалась ему отменной идеей. Но сейчас он опасается, что я наделаю глупостей и погибну. — Он подбросил в очаг обломок доски, и я заметила, каким угрюмым сделалось его лицо.

— Его волнение вполне можно понять… — начала я.

Но Нейл покачал головой, и я замолчала.

— Он заботится лишь о том, чтобы род Страсконанов не прервался! — внезапно выкрикнул он. — Вот и все.

Мне показалось, что никто и никогда не любил Нейла просто так, зато, что он есть. Его родителям нужен был образцовый сын. Дяде требовался наследник титула, исполненный сознанием долга. Мисс Макинтош нужен был богатый любовник, способный купить ей дюжину пар чулок и исполнять все ее капризы. Любовь была незнакома и чужда ему. Она не сыграла никакой роли в его становлении. Ее заменяли бледные имитации — одобрение, если он угождал старшим, уважение к богатству и положению, вожделение и обожание со стороны женщин. Чистой же любви, любви без всяких условий в его жизни не было. Его никто не любил, и он не умел отвечать любовью на любовь. Хотя из нас двоих я была гораздо беднее в материальном смысле, я всегда знала, что любовь моих родителей ко мне неисчерпаема. На какой-то миг я была очень близка к тому, чтобы броситься в его объятия и признаться в том, как я люблю его. Я посмотрела на него, залюбовалась его медальным профилем, его сильной шеей, его мягкими, шелковистыми волосами — и едва не задохнулась от любви и вожделения. Но затем ветер ударил в ставень, я вздрогнула и отодвинулась. Ради нас обоих я не имею права давать волю страсти; Если Нейл не желает любить, если он боится любви, я не должна силой тащить его на тот путь, который противен его воле.