Невидимые - [4]
Бирюлев с завистью смотрел на уходящих. Он бы охотно к ним присоединился, однако халтурить на глазах конкурентов не подобало.
Наконец сыскари вышли. Городовые, что прибыли ранее, вошли по их указке в дом и вынесли завернутое в простыню тело Старого Леха. Его принялись укладывать в крытую коляску, чтобы отвезти на осмотр судебного медика.
Полицейские опять не сказали репортерам ни слова, но теперь, с их негласного согласия, стало можно быстро осмотреть дом.
Младший из сыщиков достал платок и высморкался. Никто не обратил на это внимания — кроме того, кому адресовался знак.
Стараясь не привлекать к себе лишнего интереса — задача не из простых — дама в вечернем платье направилась к городовым, грузившим тело.
— Ах, отец! — вскрикнула она вполголоса.
Полицейские, обернувшись, посмотрели на нее.
По щекам Елены Парижской — четверть века назад при крещении ее нарекли Марией — потекли слезы. Прижав руки к груди, она тихо взмолилась:
— Покажите мне его! Я хочу взглянуть на отца!
Оглядев барышню, один из полицейских хмыкнул и скатал часть простыни. За утро он успел выяснить, что покойный Лех Коховский был вдов и наследников после себя не оставил. Однако отчего и не показать, если красивая дама просит?
Елена вздохнула. Тиски, перехватившие грудь, разжались.
— Ох, это не он… Не мой отец. Простите. Я так напугалась! Мне сказали… А я только с дороги…
Многозначительно усмехнувшись, городовые продолжили свое занятие.
Дел здесь больше не оставалось, и Елена, наконец, пошла домой, в арендуемые комнаты. Теперь, когда она убедилась, что на полицейской коляске уехал незнакомый старик, хотелось немедленно отправиться в постель. Пожалуй, даже не раздеваясь.
В дороге она погрузилась в раздумья и не замечала ни взглядов, ни восклицаний. Ночь выдалась насыщенной — и хорошим, и тревожным. Как в калейдоскопе, пережитые картины сменяли одна другую.
Постановка вновь собрала полный зал. И пусть публика собралась непритязательная — студенты, приказчики да молодые кутилы — это уже определенно можно назвать успехом.
Однако через момент тщеславную радость смыло ледяным дождем. Перед глазами возник мерзкий урод: ощерив страшную пасть, он надвигался, раскрыв объятия. О, какая гадость!
Отогнав видение, Елена вернулась мыслями к театру, но теперь те стали тревожными. Не слишком ли они поспешили, взявшись за серьезную вещь? А если провал? Их освистают!
Актриса незаметно для себя дошла до жилища. Поднялась в комнаты, постучала. Дверь — точно, как в благородном доме — отворила смазливая горничная. Она уже пообвыкла, и сама, без напоминания, сняла с хозяйки пальто.
Теперь можно и отдохнуть. Пройдя в спальню, Елена упала на кровать. Раскинула руки, потянулась — и коснулась записки, оставленной на подушке. Сразу ее не приметила.
"ВВ — КЯ"
— Нет! Только не снова! Зачем? Ну зачем? — скомкав от досады листок, Елена метко бросила его, угодив в корзину.
Дождавшись, пока все внимание опять перейдет к дому, любопытный рабочий, что говорил с репортерами — Макар Веселов — отделился от толпы. Он пару раз прошелся мимо, прислушиваясь к разговорам, а потом неспешно двинулся прочь.
Прогуливаясь, миновал два квартала и достиг отнюдь не фешенебельной, но и не совсем отпетой гостиницы "Офелия", где останавливался рабочий люд и небогатые торговцы. Там можно было не опасаться лишних взглядов.
Не подходя к портье, Макар направился прямо в верхний третий этаж и отпер дверь номера своим ключом. В ожидании встречи устроился в просиженном скрипящем кресле, закурил папиросу и погрузился в невеселые мысли.
К моменту, когда дверь номера, наконец, открылась, Макар давил в латунной тарелке уже третий окурок.
Не поздоровавшись, сыщик Червинский — младший из пары, что посещала дом Старого Леха — брезгливо устроился на краю кровати.
— Что ты узнал?
— Все тоже самое, что и в те разы. Болтают, будто и господин Коховский помешался, как остальные.
— И что мне с того? Кто это делает? Может, кто сбыть похищенное пытался? Или в какой малине кто хвастался?
— Я туда не ходок… Вы же знаете, — глядя в пол, понуро заметил Макар.
Сыщик поморщился, утирая пот со лба тем самым платком, каким прежде подавал знак. День и впрямь выдался жарким — утро не обмануло.
По неопытности он грубо ошибся: Веселов совсем не подходил на ту роль, что ему отводилась.
— От тебя никакого толку. Для чего я тебе помог?
Макар не нашел, что ответить.
— Что еще?
— Говорят, что ключи подобрали.
— Это очевидно и младенцу. Иначе как они проникли внутрь, не ломая замки и не трогая окна? Через печную трубу? Через водопровод? Или, может, через нужник?
Рабочий улыбнулся шутке, еще пуще обозлив Червинского.
— Смешно? А нам пришлось все проверить, чтобы исключить и такие возможности, представь себе! Все, Свист. Я устал тебе помогать, ничего не имея взамен. Либо ты до конца недели принесешь мне что-то дельное, либо разговор с тобой будет другой.
Макар понимал, что момент совершенно неподходящий, но больше ждать удобного случая он не мог. И так уже почти две недели собирался с духом — с тех самых пор, как подслушал занятный разговор в кабаке. Как же он тогда испугался! Даже спрятал под стол дрожавшие руки, опасаясь, что они его выдадут.
1907 год. Восточная граница Российской империи. Нечто странное пришло в прежде тихий провинциальный город об руку с затяжной метелью. Внезапно стали исчезать люди. Они пропадали неожиданно и бесследно. Даже те, кто был надежно защищен, не могли избежать этой участи. Вместе с падающими с неба хлопьями снега улицы засыпал страх. Больше никто не чувствовал себя в безопасности. Ведь город, где все знали друг друга в лицо, а наступающий день не отличался от ушедшего, на самом деле лишь притворялся. Он надежно спрятал свои секреты… Но снег растает.
Действие повести разворачивается в разных городах и селах нашей страны и дальнего зарубежья. Молодой сотрудник спецслужб и девушка-старшеклассница попадают в перипетию событий, где действуют маньяк-душитель, террористы, продажный милиционер и прочие типические представители общества. Предназначено для подрастающего поколения и домохозяек.
Пилот военно-транспортного самолета Геннадий Кленов перед самым рейсом почувствовал недомогание, и врач, естественно, отстранил его от полета. И надо же такому случиться - у самолета отказали двигатели, и он разбился, упав на жилой дом. Комиссия пришла к выводу, что в топливные баки было добавлено вещество, из-за которого и произошел отказ двигателей, а доступ к бакам имел лишь Геннадий. Подозрение пало на него...
Недостает в наше время людей, обладающих логикой и проницательностью Шерлока Холмса, — об этом красноречиво свидетельствуют собранные в этой книге криминальные истории, — но расследования знаменитого сыщика по-прежнему будоражат умы наших современников. Находятся и те, кто не сомневаются в его реальности, а Конан Дойля считают лишь его летописцем. Быть может, исчезнувшие рукописи писателя помогут разрешить эту проблему?Попытка разгадать тайну пропавшего архива стоила жизни Ричарду Ланселину Грину, поклоннику и исследователю творчества Конан Дойля.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этой истории будет много событий, сомнительных и разных. Будет трагедия, будет комедия, будут привычные компромиссы между ними. Будут мужчины и женщины, на первых порах случайные, затем влиятельные и даже любимые. Проплывёт Балтийский флот, пролетят истребители шведского производства, прошумят фанаты «Евровидения». Сделают своё сероватое дело журналисты и бойцы невидимого фронта. Не обойтись без истории и философии; никуда не деться от любви и лёгких наркотиков в самых чудесных злачных местах. Будет подтаявшая Москва 57-го.