Невидимые бои - [69]

— Оно должно быть выполнено, Николай Михайлович, — задумчиво сказал генерал. — И чем скорей, тем лучше. Если американцы пошли на такую связь, значит, речь идет о важном агенте. Это не Купец с его антисоветскими анекдотами. Хотя и тот мог немало навредить, если бы ему удалось как следует подобраться к профессору Михайлову. Как вы помните на примере Купца, быстрота необходима здесь как воздух.

— Да, тут есть над чем поломать головы…

— Именно головы. С вами будет работать майор Кривонос. Вы с ним как будто сработались на деле Уотсона.

— Это очень способный человек. Работать с ним легко и даже приятно.

— Вот и хорошо. Укомплектуйте группу, состав представьте на утверждение мне. Подключите нескольких молодых работников — надо их приучать к серьезным делам. Докладывать мне будете два раза в неделю. Если, разумеется, не возникнет какая-нибудь срочная необходимость.

На следующий день — это было воскресенье — по одному из подмосковных шоссе рано утром резво катился скромный «москвич», взятый с вечера напрокат в одной из автобаз Моссовета. В пассажире не сразу можно было бы угадать полковника органов государственной безопасности Борисова — в старой, видавшей виды шляпе, потертой туристской брезентовой куртке и грубых, но ладных для таких поездок брюках. Так же скромно был одет и майор Кривонос. Серенький деловитый «москвич» он вел так, как если бы под капотом этой машины бились и рвались вперед сто троек — триста механических лошадей. Майору доводилось мчаться и на таких. Сейчас вполне устраивал и «москвич».

— Как бы там ни было, — продолжал разговор Николай Михайлович, — случай этот все-таки довольно стандартный. «Объект» еще явно не имеет достаточного опыта шпионской работы — несколько раз инструктивная передача для него была повторена. Кроме того, скорость передачи была, видимо по его просьбе, несколько замедлена. Значит, это не заброшенный агент — тех обычно готовят солидно и выбрасывают сюда уже с крепкой подготовкой. Они испытывают трудности, когда «вживаются» на месте, у нас. Но радиосвязь у них, как правило, идет нормально.

— Стало быть, «объект» был подготовлен наскоро, может быть, даже здесь, в Союзе. Хотя скорее всего — во время работы за границей. Вербовка, видимо, состоялась в последние месяцы пребывания, — готовили явно наспех. Курс обучения, наверно, еще только заканчивается, так сказать, «заочно».

— Но теперь, Николай Михайлович, подготовка, видимо, закончена. Скорость передачи достигла стандарта — 75 групп в минуту. — Кривонос плавно обошел могучий самосвал, натужно поднимавшийся в гору. — Стало быть, закончена подготовка, сдан и, видимо, выдержан экзамен.

— Вряд ли, — задумчиво произнес Борисов, закуривая. — Если «объект» так туго усваивал «программу», значит, он уже не молод. А если не молод, он не мог быстро перейти от весьма посредственной работы к таким успехам. Тут, видно, что-то другое…

— Что же?

— Не знаю. Может быть… По некоторым данным, одна из западных радиофирм изобрела недавно довольно интересную приставку к радиоприемникам. Приставка эта превращает сигналы азбуки Морзе в условные цифры. Человеку, ведущему прием, остается лишь записывать цифры, не расшифровывая точки и тире… Может быть, наш бездарный «объект» получил от своих хозяев такую приставку? И теперь передачи ведутся с обычной скоростью?..

— Приставка! — воскликнул Кривонос. — Приставка! Вот оно что! Приставка!

— Что с вами, Владимир Васильевич? — удивился Борисов. — Какая муха вас укусила?

— Сейчас доложу, товарищ полковник, — возбужденно твердил Кривонос.

Он вывел машину на обочину дороги, свернул в лес, остановился на прелестной лужайке, освещенной ранними лучами осеннего солнца.

— Пройдемся немного, Николай Михайлович, — предложил он. — Сейчас я вам все расскажу.

Улыбаясь, Борисов вышел из машины. Под ногами мягко шуршали тронутые росой первые золотые листья осени. Чудесные запахи леса витали в воздухе, напоенном утренней свежестью. Звонко тенькала синичка. Торопливо выстукивал дятел. Вдалеке раздавался еле слышный шум электрички. Хорошо, невыразимо хорошо было этим утром в осеннем подмосковном лесу.

— Вчера вечером в комитет вызвали уполномоченного угрозыска, представившего на днях в свой МУР интересную докладную записку, — начал Кривонос. — Я читал эту записку вчера утром и уже хотел рассказать о ней вам, когда товарищи, у которых эта записка находится на исполнении, сообщили мне, что вызывают уполномоченного для личной беседы. Видимо, по его докладу будет начато отдельное дело. Чтобы подготовить проект приказа, нужны были некоторые дополнительные детали. Так как вас в это время уже не было, заместитель начальника управления вызвал на встречу меня.

— Кто он, этот уполномоченный?

— Молодой парень, юрист. Окончил Казанский университет. Говорит, когда узнал, что направляют его в Главное управление по охране общественного порядка, чуть не рехнулся от досады. Но оказался умницей. Раскрыл несколько больших дел. Республиканское министерство перевело его в Москву. Теперь он работает в МУРе.

— Неплохая практика для юриста…

— Да, говорит, что теперь он относится к своей работе совсем по-другому. Собирает материал, готовит интересную книгу. Уверен, что с преступностью можно быстро покончить. Очень интересный тип работника. Для буржуазного сыщика-детектива главное — это мэнхант — охота за человеком, совершившим преступление. А наш ищет корни преступности, чтобы оборвать их и уничтожить. Работает вдумчиво. У него есть редкое качество. Помните, Томас Альва Эдиссон сказал о Шекспире: «Как жаль, что он не интересовался техникой… Из него вышел бы великий изобретатель. Ведь Шекспир обладал поразительной способностью проникать в сущность вещей». Этим качеством — пока еще, правда, не очень развитым, — проникать в сущность вещей — обладает, судя по всему, и этот парень.