Невидимые академики - [46]

Она попыталась прочесть статью, но это было непросто, потому что картинка снова и снова притягивала взгляд.

Гленде нравилась её работа. Она не думала о карьере, карьера для тех, кто не может удержаться на одном месте. Она очень хорошо справлялась с тем, что делала, поэтому делала это постоянно, не слишком отвлекаясь на мир вокруг. Но теперь у неё открылись глаза. Хотя, пожалуй, именно сейчас настал подходящий момент, чтобы их прикрыть.

Под заголовком "Старинная Игра В Новом Свете" была картинка вазы, или, более возвышенно выражаясь, урны, раскрашенной оранжевым и чёрным. На вазе помещались изображения очень высоких и худых мужчин, их мужественность была весьма явной, хотя, пожалуй, откровенно преувеличенной. Похоже, они боролись за мяч, один из них лежал на земле, явно испытывая сильную боль. Как сообщала подпись, урна называлась "БИТВА".

В заметке сообщалось, что урну случайно обнаружили в Королевском Музее Искусств, на старом складе, а в ней, писал автор, лежали свитки, содержащие оригинальные правила футбола, записанные в раннюю эпоху Летнего Долгоносика, свыше тысячи лет назад, когда футбольные игрища устраивали в честь богини Пешедралии…

Гленда пробежала взглядом остальной текст, и пробежка получилась неблизкая. Третью страницу украшало высокохудожественное изображение вышеупомянутой богини. Она была прекрасна, разумеется. Уродливыми богинь изображают крайне редко. Вероятно, данный факт как-то связан с их способностью метать в людей молнии. Хотя Пешедралия, возможно, предпочла бы обойтись изрядным пинком.

Гленда отложила газету, вся кипя от возмущения. Будучи кухаркой, кипятиться она умела, как никто. Это не футбол… хотя Гильдия Историков утверждала обратное, и могла подтвердить свои слова не только клочками пергамента, но и урной, а Гленда знала, что спорить с урной невозможно.

Как-то всё подозрительно удачно совпало. Хотя… почему нет? Его светлость не жалует футбол, это общеизвестно, однако вот здесь в статье утверждается, что игра очень древняя и даже имеет свою собственную богиню, а уж если что и любили в Анк-Морпорке, так это традиции и богинь, особенно тех, на которых минимум одежды выше пояса. Господи, да как его светлость позволил напечатать такое в газете? Что происходит?

— У меня дела, — резко сказала она. — Молодец, что купила газету, но ты не должна читать такие неприличные статьи.

— А я и не хотела. Я ради рекламы её купила. Глянь.

Гленда никогда не обращала внимания на рекламу, потому что её размещают люди, которые мечтают заграбастать твои денежки. Теперь пришлось обратить. Мадам Шарн из Бонка предлагает вам… микрокольчугу.

— Ты сказала, мы можем пойти, — напомнила Джульетта.

— Да, но… это же до того, как…

— Ты сказала, мы можем пойти.

— Да. Но… никто из Сестричек Долли никогда раньше не ходил на показы мод, так? Это просто не для нас.

— В газете про это молчок. Тут сказано, вход свободный. Ты сказала, мы можем пойти!

"В два часа, — подумала Гленда. — Пожалуй, это можно устроить…"

— Ладно, встретимся на работе в полвторого, поняла? И ни минутой позже! Мне ещё надо сделать кое-что.

"Совет университета встречается ежедневно, в полдвенадцатого, — подумала она. — И, кажется, я знаю, как их подслушать…" Она улыбнулась своим мыслям.

Трев сидел в изрядно побитом старом кресле, которое исполняло в свечном подвале роль личного кабинета начальника. Работа продвигалась в обычном темпе, то есть чрезвычайно медленно.

— А вы сегодня рано, мистер Трев, — заметил Орехх. — Извините за опоздание. Канделябр сломался, пришлось срочно чинить. — Орехх наклонился поближе. — Я сделал то, о чём вы просили, мистер Трев.

Трев очнулся от своих мечтаний о Джульетте и сказал:

— Э?

— Вы просили меня написать… улучшить вашу поэму для мисс Джульетты.

— И ты это сделал?

— Может, желаете взглянуть, мистер Трев? — он вручил приятелю лист бумаги, а сам встал рядом, весь на нервах, словно ученик перед учителем.

Через пару минут чтения Трев наморщил лоб:

— Что такое "грядит"?

— Это «грядёт», сэр, "воззри же, вот она грядёт", примерно так.

— Грядки копает, что ли? — предположил Трев.

— Нет, мистер Трев. Но на вашем месте, я бы это слово оставил, оно очень поэтичное.

Трев с немалым трудом продолжал чтение. Он редко имел дело со стихами, если не считать лимериков вроде "Жила-была леди из Квирма", но сочинение Орехха походило на самую настоящую поэму. Страница выглядела плотно исписанной, но при этом какой-то воздушной. Кроме того, почерк был чрезвычайно затейливым, с завитушками, это же верный признак, так? Леди из Квирма такого точно не смогла бы написать.

— Круто, мистер Орехх. Реально круто. Явная поэзия, но о чём она?

Орехх прокашлялся.

— Ну, сэр, если вкратце, суть поэзии подобного сорта состоит в том, чтобы создать определенное настроение у реципиента, то есть у юной леди, к которой вы обращаетесь, сэр, дабы она испытала искреннее расположение к автору поэмы, то есть, в данном случае, к вам, сэр. Её светлость говорила, что всё остальное просто пыль в глаза. Я принёс вам перо и конверт. Если вы соизволите подписать поэму, я прослежу, чтобы она попала в руки мисс Джульетты.