Невидимая девочка и другие истории - [3]
— Таким лучше дома сидеть, с мамочкой, — сердито сказал Снусмумрик и растянулся на еловых ветках.
Полежав немного, он сел и опять крикнул в сторону леса. Долго прислушивался, потом надвинул шляпу на нос и собрался спать.
На следующее утро Снусмумрик двинулся дальше. Он не выспался, настроение было скверное. Он брёл на север, не глядя ни вправо, ни влево, и под шляпой у него не звучало ничего похожего на мелодию.
Зверёк никак не шёл у него из головы. Снусмумрик помнил каждое его слово и каждое своё слово и мысленно раз за разом повторял вчерашний разговор, пока ему не стало дурно; он не мог больше идти. Измождённый и совершенно сбитый с толку, Снусмумрик сел.
«Что это со мной? — разозлился он. — Никогда я таким не был. Должно быть, я заболел».
Снусмумрик встал и медленно побрёл дальше, снова и снова перебирая в памяти, что сказал зверёк и что он ему ответил.
Наконец он понял, что больше так не может. Когда солнце было уже высоко, Снусмумрик развернулся и зашагал обратно.
И вскоре он почувствовал себя лучше. Он шагал быстрее и быстрее, он спотыкался и бежал. Возле ушей кружили разные коротенькие мелодии, но ему было не до них. К вечеру он дошёл до берёзовой рощи и закричал:
— Тити-у-у! Тити-у-у!
Ночные птицы проснулись и — ти-у-у, ти-у-у! — ответили на его зов, но зверёк не откликался.
Снусмумрик исходил весь лес вдоль и поперёк, он искал, искал и звал, пока не наступили сумерки. Над полянкой взошёл месяц, Снусмумрик стоял и смотрел на него, совершенно растерянный.
«Новый месяц народился, — подумал он. — Надо бы загадать желание».
Он хотел было уже загадать, как всегда, новую песню — или, как случалось иногда, новые дороги, — но быстро передумал и сказал:
— Разыскать Титиуу.
Потом три раза повернулся и пошагал через поляну в лес и напрямик через кряж. В кустах зашуршал кто-то светло-коричневый и взъерошенный.
— Тити-у-у! — медленно позвал Снусмумрик. — Я вернулся с тобой поговорить.
— О! Привет! — сказал Титиуу, выглянув из кустов. — Это хорошо, а я покажу тебе, что я сделал. Табличка на дверь! Смотри! Моё собственное новое имя, которое будет висеть на моей двери, когда у меня будет свой дом. — Зверёк показал обломок сосновой коры, на котором было вырезано его имя, и важно продолжил: — Красиво, правда? Все просто в восторге.
— Замечательно! — сказал Снусмумрик. — Значит, у тебя будет новый дом?
— Ага! — ответил зверёк, сияя от радости. — Я ушёл из дома и зажил настоящей жизнью! Это так увлекательно! Понимаешь, пока у меня не было имени, я только метался туда-сюда, смотрел и принюхивался — как бы просто так, а события мельтешили и проносились мимо. Иногда они были опасные, иногда неопасные, но ни одно из них не было настоящим, понимаешь?
Снусмумрик хотел что-то сказать, но зверёк продолжал:
— Теперь я — самостоятельная личность, и всё, что происходит, имеет какой-то смысл. Потому что это происходит не просто так — это происходит со мной, с Титиуу. И Титиуу смотрит на вещи так или сяк. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
— Конечно понимаю, — заверил его Снусмумрик. — Я очень рад за тебя!
Титиуу кивнул и опять завозился в кустах.
— Знаешь, — сказал Снусмумрик. — Пожалуй, я всё-таки навещу Муми-тролля. Мне даже кажется, что я по нему соскучился.
— О?! — сказал Титиуу. — Муми-тролля? Ну да, конечно.
— И если хочешь, я могу тебе немного поиграть, — продолжил Снусмумрик. — Или порассказывать истории.
Зверёк выглянул из кустов и сказал:
— Истории? Ну да, конечно. Может быть, вечером. Сейчас я немного тороплюсь — надеюсь, ты меня простишь…
Светло-коричневый хвостик мелькнул в вереске, несколько секунд ничего не было видно, а потом чуть вдалеке показались уши, и Ти-ти-у радостно крикнул:
— Пока! Передавай привет Муми-троллю! Я должен торопиться жить, ведь столько времени потрачено зря!
Не успел Снусмумрик и глазом моргнуть, как Ти-ти-у исчез.
Снусмумрик почесал в затылке.
— Так-так, — сказал он. — Ясно. Вот, значит, как.
Растянувшись во мху, он поглядел в ночное весеннее небо, синее сверху, а над деревьями зелёное, как море. Где-то под шляпой зашевелилась его песня — та, в которой будет толика приятных предвкушений и две толики весенней грусти, а остальное — бесконечный восторг одиночества.
Страшная история
Средний хомса пробирался на четвереньках вдоль забора. Иногда он ненадолго останавливался, высматривая врага в щели между досками. Младший брат следовал за ним.
Добравшись до огорода, хомса лёг на землю и дальше пополз на животе по грядкам салата. По-другому было нельзя. Вражеские шпионы были повсюду, некоторые даже в воздухе.
— Я буду весь чёрный, — сказал младший брат.
— Молчи, если жизнь тебе дорога, — прошептал хомса. — Конечно, ты будешь чёрный, а каким бы ты хотел стать в мангровых зарослях, синим, что ли?
— Это салат, — возразил младший хомса.
— Этак ты, пожалуй, скоро повзрослеешь, — предупредил его брат. — Станешь как мама и папа — и поделом тебе. Потом ты научишься видеть и слышать, как все, а это значит, что ты разучишься видеть и слышать, а там тебе и конец придёт.
— Ой, — сказал младший брат и запихнул в рот горсть земли.
— Эта земля отравлена, — коротко сказал хомса. — И то, что на ней растёт, тоже отравлено. Теперь нас заметили, и всё из-за тебя.
