Невидимая битва - [15]

Имя Джузеппе Бальзамо, если его читать при помощи каббалистических методов расшифровки, означает «Тот, кто был послан». Оно было дано графу еще в молодости тем, кто посвятил его в тайны герметической философии, древней науки египетских жрецов. Учителя графа Калиостро звали Альтотс, многие из окружения графа знали об этом «великом герметическом мудреце», но никто не знал, откуда он появился и куда исчез, передав свои познания Джузеппе Бальзамо, а вместе с ними и некую тайную миссию. < Мальцев С. А., 2003 >

В те времена Европа, разбуженная трудами своих свободомыслящих просветителей-масонов, искала новые идеи и знания, которые могли бы вдохновить и молодое пылкое сердце, и пытливый трезвый ум. Старые церковные догмы, пятнадцать веков насаждавшиеся силой меча и страхом костра инквизиции, уже теряли ценность в глазах ищущих людей. В то же время живы были воспоминания о таинственных знаниях Востока, которые не одному поколению средневековых алхимиков и теософов давали силу преодолевать насмешки невежественной толпы, презрение научных авторитетов и страх перед безжалостным трибуналом инквизиции. Предания рассказывали о том, как когда-то Парацельс, Тритемий, Томас Воган, Роджер Бэкон, Корнелий Агриппа, Раймонд Луллий, Христиан Розенкрейц в своих кельях-лабораториях искали способ получить описанный в старинных легендах Философский камень, который один является ключом, открывающим великие тайны и силы природы.

Под влиянием этих преданий по всей Европе образовывались общества, кружки и ложи, объединявшие искателей истины и просто любопытствующих, желавших верить больше, чем в библейскую Троицу и знать больше о своей душе, нежели знал о ней профессор теологии. В одну из таких лож в Париже, так называемую ложу Филалета, явился однажды Алессандро Калиостро, великий магистр герметических наук, чтобы предложить ее членам то, чего они тщетно искали годами, — путь к постижению сокровенной мудрости.

Королевский казначей, князья из России и Австрии, бароны, герцоги, несколько священников, советники, финансисты, адвокаты, полковники, инженеры, писатели, купцы, послы, врачи, учителя, судебные исполнители, почтмейстеры — ложу можно было назвать Ноевым ковчегом, собравшим под крышу оккультизма представителей всех профессий и сословий. Главным условием, поставленным со стороны Калиостро филалетянам, было следование руководству Учителя, посредником которого он являлся, а еще — отказ от старых заплесневелых концепций, принимавшихся европейскими мудрецами за глубочайшие тайны магии. Путь к постижению сокровенной мудрости суров и требует от ученика полного самопожертвования на служение Истине и человечеству, а еще — абсолютного доверия выбранному проводнику-Учителю.

Обращение Калиостро, которое он адресовал членам ложи в ответ на выраженное ими стремление иметь такое руководство, гласило:

«…Неведомый великий магистр истинного масонства бросил свой взор на филалетианцев… Тронутый искренностью открытого признания их желаний, он соизволил простереть свою руку над ними, и согласился пролить луч света в темноту их храма. Это есть желание неведомого гроссмейстера, показать им существование единственного Бога — основы их веры; первоначальное достоинство человека; его силы и его предназначение… Пусть же филалеты примут учения этого истинного масонства, подчинятся правилами его высшего руководителя, и примут его постановления. Но прежде всего да будет очищено Святилище, и пусть филалеты знают, что свет может снизойти лишь на Храм Веры, а не на Храм Скептицизма. Пусть они предадут огню бесполезные и ненужные залежи своих архивов; ибо лишь на руинах Храма Беспорядка может быть воздвигнут этот Храм Истины».[60]

Это было испытанием для тех, кто считали себя учениками, готовыми стать адептами древней науки, но на самом деле не имели ни открытого сердца, ни интуиции для того, чтобы разглядеть предоставленную им судьбой такую редкую возможность. Собравшиеся кандидаты в маги охотно выслушали бы любые лекции, но когда от них самих потребовались некоторые духовные усилия для работы над собой, над своими привычками и наклонностями, без которой невозможна никакая настоящая магия, тогда весь энтузиазм учеников улетучился, и на защиту ума, спасовавшего перед нелегкой задачей, выступила гордость.

Филалеты выразили недовольство указами неведомого Учителя, появились предположения о том, не самозванец ли он какой-нибудь, и вообще — не происки ли это иезуитов, гораздых на всякие подлоги? Так Калиостро убедился, что он только зря потревожил покой этих почтенных людей, и с сожалением покинул их, оставив наедине с их научными изысканиями.

Зато как внимали бы ему те, в заповедях которых черным по белому записано: «Законно использовать науку, полученную при помощи дьявола (магию), обеспечив сохранение и применение такого знания»,[61] - иезуиты! Но никакого контакта с представителем настоящего древнего масонства они не могли иметь в принципе, так как орден их был создан именно для борьбы с этим тайным обществом, борьбы не на жизнь, а на смерть. Калиостро мог поделиться с ними своими секретами только в том случае, если бы перешел на их сторону, предав своих наставников, и, конечно же, охота на него инквизиции и самих иезуитов показывает, что он остался верен своей священной клятве вольного каменщика-масона. < Мальцев С. А., 2003 >