Невезуха - [31]

— Иза Брант, — прочел майор. — Девичья фамилия Годлевская. Проживает... Постойте-ка, а где вы, собственно говоря, прописаны?

Несмотря на то что мне уже было все равно, я ужасно смутилась.

— Ну, понимаете... В общем... Минуточку, а вы не из жилищной инспекции?

— Нет. Из отдела убийств.

— Ой, как хорошо! Насколько я знаю, вы разными глупостями не занимаетесь. Тогда я вам скажу: по паспорту я прописана там, где жила раньше, просто не могла сменить прописку...То есть теперь уже могу, но в первый момент не могла выписаться, так как это не устраивало новых владельцев квартиры. Но я все исправлю как можно быстрей, честное слово, у меня до сих пор времени как-то не было. Все документы на эту квартиру у меня есть, хотите — покажу...

— Нет, спасибо.

— А мы-то думали, что ты наконец начала поступать как взрослый и ответственный человек! — осуждающе протянула тетя Ольга.

Майор рассматривал мои права и удостоверение личности. В гостиную спустился дядя Филипп, подал тете Изе загранпаспорт, а она передала его майору. Тот занялся личностью второй Изы.

— Ну хорошо. Я вижу, что вы тоже Иза Брант и приехали из Австралии двадцатого числа. Через неделю после того, как... Минутку.

Тогда почему вы не захотели все это разъяснить и показать свой загранпаспорт сержанту?

Тетка Иза раздулась от язвительной обиды.

— Ему требовалось удостоверение личности, и только. А откуда мне его взять? И кроме того, где это видано, чтобы будить ни свет ни заря человека...

Тетка замолчала, но я прекрасно поняла, что она хотела сказать. Будить человека её возраста и предъявлять идиотские требования. Как раз при мысли о возрасте она и прикусила язык.

Сержант сидел, словно истукан, и весь пунцовый, точно маков цвет. Майор передал ему документы. Я готова была поклясться, что, таращась в них, сержант скрипел зубами.

Майор с новым интересом оглядел семейство.

— Я так понимаю, что вы все приехали из Австралии, и, видимо, мне не стоит это даже проверять?

— Именно, — ответствовала бабуля с таким ужасающим презрением, что будь майор порядочным человеком, то непременно провалился бы сквозь землю, а может быть, даже захоронил себя в подвале. — Но мы это вам докажем.

Игнатий, прошу... Филипп...

Продемонстрировав невероятную наглость, майор преспокойно изучил остальные четыре паспорта. Мало того, между делом он позволил себе даже проявить любопытство:

— Невероятно. И все вы прекрасно говорите по-польски...

Бабуля явно вознамерилась окончательно добить наглеца.

— Вся наша семья, любезный пан, хорошо говорит по-польски. Мы проявляем об этом особую заботу, постоянно работая над языком. Если кто-то из детей начинает говорить с чуждым, в основном английским, акцентом, мы отправляем его в Польшу. Может, это и мания, но дело в том, что польский — один из самых трудных европейских языков. Грамматика. Произношение. Мы все умеем правильно произнести «хшан» и «шченщчие» , а попробуйте-ка заставить это сделать, например, англичанина или немца. Да хотя бы и француза. Когда заложена необходимая база, все остальное гораздо проще. Мы следим за этим уже в третьем поколении и гордимся собой.

— Примите уверения в моем глубочайшем восхищении, — сказал майор. — Редкое явление.

Позвольте теперь, — обратился он ко мне, — перейти к делу.

Тут и я вспомнила, что ведь им что-то от меня требовалось, и неуверенно начала:

— Может быть, мы перейдем в...

— Нет никакой необходимости никуда переходить, — перебила меня бабуля. — Довожу до вашего сведения, что мы приехали к нашей внучке и племяннице, которая составляет предмет серьезной нашей озабоченности. Учитывая, что мы живем в Австралии, откуда прилетели и куда вернемся, и что ваши дела нам чужды, а ваши служебные секреты никоим образом из-за нас не пострадают, мы хотели бы принять участие в этой беседе. Моя внучка возражать не станет.

— А если станет и вы туда перейдете, мы все равно будем подслушивать, — спокойно добавила тетка Иза. — Мы хотим знать, что она натворила.

Говоря по правде, я натворила столько глупостей, что одной меньше или больше, не имело никакого значения. На вопросительный взгляд майора я просто махнула рукой.

— Хорошо, — согласился он. — Где вы были и что делали тринадцатого числа текущего месяца?

— А, и правда! — обрадовалась тетка Иза. — Этот пан меня о том же спрашивал.

— Иза-а-а-а! — простонал дядя Филипп.

— Иза, не мешай, — упрекнула бабуля. — Мы будем слушать, не создавая неразберихи.

Отвечать должен тот человек, которого этот пан спрашивает, и никто больше. Мы вмешаемся только в том случае, если ответы явно разойдутся с правдой.

Внезапно меня разобрала злость.

— Бабушка, разве я когда-нибудь врала? — грозно и даже зловеще поинтересовалась я.

Бабуля задумалась.

— Нет. По-моему, этого пока за тобой не замечалось. Можешь отвечать.

Майор, похоже, обладал просто ангельским терпением. Он молча ждал. Я быстренько покопалась в памяти.

— Тринадцатого... А! Я ездила во Владиславов, очень неудачная получилась поездка.

К моей подруге, Элеоноре Кошинской. Договориться с ней о приезде моих детей...

И без колебаний я описала все мои злоключения, не забыв сено и вытье. Хочется ему — пожалуйста. Австралийское семейство слушало с очевидным любопытством. Попробовала бы я рассказать им все это при других обстоятельствах — да они и слушать бы не стали. Я мстительно прошлась по электронике «тойоты», мне не жалко, хотели — так получайте.