Невеста рыцаря - [28]

— Оленей здесь днем с огнем не найдешь! — огрызнулся Уэстберри.

По мнению Шинид, солдаты просто разленились.

— Тогда позвольте узнать, что случилось с тем провиантом, который я сама доставила в ваш форт меньше месяца назад? Такого количества еды могло бы хватить вам месяца на два.

Уэстберри покосился на Пендрагона.

— Мои люди отказываются, есть пишу, к которой прикасалась ведьма.

Шинид дернула головой как от пощечины. Коннал подумал даже, что она сейчас закатит сцену, но Шинид лишь молча кивнула в ответ. — Ну что ж, больше я ничего не буду вам посылать.

Маршал начал, заикаясь, что-то лепетать, но Шинид вскинула руку, приказывая ему замолчать.

— Но когда пищи не будет, я с удовольствием закую тебя в цепи и поставлю перед твоим же гарнизоном, чтобы твои люди могли вволю насладиться расправой над тем, кто отклоняет щедрые дары.

Маршал побледнел.

— Не бойся, я не дам твоим солдатам умереть с голода, каковы бы ни были мотивы твоих поступков. Я могу отправить письмо вождю соседней земли, чтобы тот взял тебя на довольствие, но если он откажется, то тебе останется только смириться с моими дарами. Потому что если ты еще хоть раз устроишь набег, — тут она перешла на зловещий шепот, а голубые глаза ее блеснули как осколки льда, — я позабочусь о том, чтобы тебя судили по всей строгости закона. Английского и нашего. — Шинид приподняла соболиную бровь. — Так мы поняли друг друга, господин маршал?

Уэстберри смог только кивнуть, язык у него отнялся, а в глазах плескался страх. Он посмотрел на Пендрагона, но Коннал хранил молчание, любуясь Шинид, — ему понравились ее умение держаться и ее мудрость.

— Ты отправишь солдат в деревню и возместишь причиненный моим людям ущерб. Твои солдаты восстановят все, что разрушили, и, господин маршал, поскольку набег был совершен по твоему наущению, за их поведение ты ответишь головой. Обещаю!..

— И я тоже, — произнес у нее за спиной Пендрагон. Шинид перевела дыхание.

Уэстберри кивнул. Его трясло как в лихорадке.

— Иди грейся, воин, — брезгливо бросила она ему и пошла туда, где оставила свою кобылу. Солдаты торопливо побежали в казарму, но Коннал загородил им дорогу.

Уэстберри недоуменно взглянул на него.

— Выходит, ты с ней, Пендрагон? — спросил он, бросив угрюмый взгляд на Шинид.

— Не твое дело, Уэстберри. Твои дела теперь и мои дела тоже. Именно по твоим делам послал меня сюда король Ричард.

Маршал побледнел.

— К тому же леди отнеслась к тебе слишком великодушно. Будь моя воля, я бы просто выпустил тебе кишки.

У маршала подкосились колени. Но он взял себя в руки, расправил плечи и, с ненавистью посмотрев на Пендрагона, рявкнул:

— Ты не смеешь так со мной разговаривать! Твои слова могут быть расценены как измена короне!

— Неужели? А разве те несчастные, чьи дома ты сжег, не подданные короля Ричарда? И как назвать то, что ты совершил в отношении этих невинных?

Уэстберри не был настроен так запросто сдаваться. Теперь, когда ведьма удалилась на почтительное расстояние, он чувствовал себя увереннее.

— Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку. Ты не более чем ирландский выскочка, хоть и королевский любимчик.

Коннал подъехал к нему вплотную.

— Ты здесь из-за своей жадности, Уэстберри. Только из-за нее ты торчишь в этой дыре. И запомни: «ирландский выскочка» был свидетелем того, что здесь произошло.

Маршал прислонился спиной к двери казармы. И отчего он дрожал — от холода или от страха, — Коннал не знал и знать не хотел.

Но глаза маршала пылали злобой и ненавистью. Коннал не раз видел такое. И знал, что таких людей надо остерегаться.

— Он простил меня. Коннал усмехнулся.

— Он просто забыл о тебе. Но я не забуду.

С этими словами Коннал развернул коня и поскакал вслед за Шинид.

Уэстберри смотрел ему вслед, пока Коннал не скрылся из виду. Потом он улыбнулся довольной улыбкой, как человек, совершивший именно то, что от него требовалось, и пошел спать.

Шинид осталась в деревне, в доме Дугала, чтобы заботиться о раненых. Перевязывая обожженные руки, Шинид прикидывала, где взять солому для кровли крыш в разгар зимы.

Закончив работу, Шинид закупорила склянки с мазью, сложила перевязочный материал и, рухнув в кресло, закрыла глаза. В очаге весело потрескивал огонь, ветер, бушевавший снаружи, не мог пробиться сквозь толстые каменные стены. Дугал клевал носом, пристроившись на низком стульчике возле огня, а его жена и дети мирно спали в своих кроватях.

Шинид уснула, когда солнце сменило на небосводе луну. Она спала крепко, без сновидений. Разбудил ее громкий стук. Шинид подскочила и, взмахнув рукой, опрокинула склянки с мазью. Дугал недоуменно протер глаза и, хмурясь, вышел посмотреть, кто нарушил их покой.

Это Пендрагон руководил работой своих воинов, которые сваливали во дворе кучи камней и хвороста. Шинид вышла к ним. Боевой конь Пендрагона еле волок тяжело руженный воз со строительным материалом.

— Сегодня слишком холодно, чтобы стоять без дела, — Улыбнулся он и, подхватив тяжеленный камень, потащил его к пострадавшему от пожара дому. Шинид смотрела на него в благоговейном ужасе. Казалось невероятным, что смертный способен поднять подобную тяжесть. Коннал поставил камень там, где в стене зияла дыра, и пошел за другим. Второй камень он подкатил вплотную к первому. Оторвав обожженную доску, он заполнил пространство между камнями смесью глины и хвороста и пошел за следующим.