Невеста рыцаря - [29]

Коннал работал без устали. Руки его были по локоть в глине. Солдаты его столь же усердно трудились над соседним домом, который во время пожара лишился кровли. Кто-то натянул вместо крыши промасленную ткань, воины закрепили навес, обложив его камнями по периметру. Поверх ткани они навалили хворост. Погорельцы помогали солдатам и были настроены к ним весьма дружелюбно.

Шинид подошла к Конналу:

— Почему?

Он как раз собирался заполнить промежутки между камнями очередной порцией глины, но, помедлив, ответил, не глядя на нее:

— Это и мой народ тоже, Шинид. И к тому же мне не верится, что солдаты Уэстберри будут работать здесь на совесть.

Шинид молча кивнула. В горле ее встал комок. Ей было стыдно за себя. Кто она такая, чтобы подвергать сомнению его патриотические чувства? Она слишком плохо о нем думала. Не надо было ничего спрашивать: своим вопросом она оскорбила его. В конце концов, он рыцарь, а рыцарь обязан помогать беззащитным и обездоленным. Она не считала свой народ ни сирым, ни убогим, но сегодня люди нуждались в ее помощи.

Коннал старательно забивал щели глиной.

— Не слышу комментариев, миледи.

— Прости за то, что задала этот вопрос. — Хорошо бы, если б он не заметил ее извиняющегося тона. — И спасибо тебе, Пендрагон.

Коннал тряхнул головой, провел ладонью по кладке и набил еще глины в щель.

— Ради Бога, прекрати так меня называть.

— Тебе не нравится собственное имя?

— В твоих устах оно звучит как оскорбление.

— Я не хотела тебя обидеть.

Коннал выпрямился во весь свой могучий рост. Молча глядя на Шинид, он вытащил из-за пояса кусок ткани и тщательно вытер руки. Голова ее была опущена, но на подбородке он увидел пятно от сажи. Волосы не были тщательно уложены, а всего лишь заплетены в косу, которой играл ветер. Под теплым плащом на ней было старое платье, некогда ярко-оранжевое, а теперь рыжее от частых стирок и пребывания на солнце. Сейчас она была похожа на простую девушку, а не на повелительницу стихий. Он видел, как она разговаривала, как держалась с Уэстберри. С достоинством и мудростью. Коннал справился бы куда хуже. Она умела колдовать и могла бы без усилий запугать маршала до смерти. Коннал оценил ее умение владеть собой, ведь сам он был на волоске от того, чтобы дать волю кипевшей в нем ярости.

— «Пендрагон» звучит очень официально и отчужденно, девочка моя. Ничего у нас не получится, если мы будем так враждебно относиться друг к другу.

Он не смотрел на нее и все же заметил, как она затаила дыхание, когда он коснулся ее подбородка, стирая с него следы копоти. Тогда он приподнял ее лицо.

Глаза ее были закрыты, и когда она подняла ресницы, Конналу вдруг стало трудно дышать.

— Шинид… — Тревога в ее взгляде отозвалась внезапной болью в сердце.

— Назвать тебя по имени — значит признать, что мы знакомы. — Это прозвучало глупо, даже она это почувствовала. Но все обстояло именно так. — И как я могу признать, что знаю тебя, если не доверяю тебе и не понимаю твоих намерений…

— Клянусь, в моих намерениях нет ничего бесчестного.

— Но они идут не от сердца. — Шинид не могла отвести от него глаз и внезапно почувствовала, что хочет попросить его о чем-то большем. О чем-то, что лежит за пределами его чувства долга. — Ты чтишь желания короля. Не свои, не он. А ведь страдать от последствий придется нам. Конналу нечего было возразить.

— Я знаю…

Шинид отступила на шаг.

— Этому не бывать!

Она свистом подозвала свою кобылу, вскочила на нее и кала. Коннал смотрел ей вслед. Он видел, как она осталась возле Монро. Как говорила с ним. Насколько он мог судить, Шинид и Монро спорили, и Монро с ней решительно не соглашался. Коннал решил выяснить, в чем дело. Но когда он подошел, то смог услышать только брошенные Шинид слова о том, что ее приказ надо выполнять. Не дождавшись ответа, она пустила кобылу вскачь в сторону замка. И поехала туда одна. Монро взглянул на Коннала так, будто хотел обвинить его в самом страшном преступлении. Коннал не стал допытываться, что имеет против него личный телохранитель Шинид. Ему и так было о чем подумать. Отчего Шинид продолжает отчаянно противиться их браку? Отчего для него самого так важно, чтобы она называла его по имени? И эти загадки были посерьезнее тайны местонахождения Святого Грааля.

Глава 7

Маршал Истон Уэстберри внимательно слушал отчет своего шпиона.

— Тебя никто не заметил? — Иней на шлеме солдата красноречиво говорил о том, что бедняга долго пробыл на морозе. — Разумеется, — сам ответил на свой вопрос маршал и одобрительно засмеялся. — В противном случае Пендрагон искромсал бы тебя на куски. — Чем шире и радостнее улыбался Уэстберри, тем бледнее и испуганнее становился солдат.

— Они оставили пятерых солдат охранять деревню, маршал.

— Передай всем, чтобы держались от деревни на расстоянии. Мне надо подумать, что делать дальше.

Солдат кивнул, покосившись на флягу с вином, стоящую на грубо сколоченном столе. Уэстберри прочистил горло, и солдат испуганно вскинул голову. Маршал никогда не предлагал воинам запасы из личных кладовых, и всем в гарнизоне это было известно.

— У нас хватит пищи, чтобы продержаться, покуда не улягутся страсти. Тем не менее, не будем препятствовать леди Шинид: пусть присылает еще. Она так наивна, эта барышня. Думает, что все в жизни делается по закону. Компенсации ей захотелось! — Уэстберри знал, что у кого сила, тот и прав. А сила была на его стороне. Этой дамочки он не боялся, другое дело — Пендрагон. Он-то тоже в закон не верил. И мог бы вполне осуществить угрозу. Сам назначить маршалу то наказание, какое, по его мнению, было бы справедливым. И казнить его именем короля.