Невеста призрака - [3]
Глава 2
Я изо всех сил старалась выбросить беспокоящую меня затею Лим из головы. В конце концов, оно было не тем, на что могла рассчитывать девушка в качестве первого предложения о замужестве. Я знала, что придется однажды вступить в брак, – и этот день приближался, – однако моя жизнь пока не слишком связывалась запретами. Если сравнивать обычаи в Китае с обычаями в Малайе, мы жили довольно-таки свободно. Местные китаянки не бинтовали ноги. На самом деле другие народы косо смотрели на этот обычай, он казался им странным, некрасивым, калечащим женщину и делающим ее бесполезной для работы по дому. Когда португальцы впервые высадились в Малакке более трехсот лет назад, тут уже повсюду находились китайцы, хотя первые из этих искателей удачи приехали без женщин. Некоторые взяли себе малайских жен, и получившуюся смесь культур назвали перанакан. Позднее поселенцы выписали невест из дома, которые зачастую оказывались старыми девами, женщинами в разводе или вдовами, но кто еще бы предпринял столь долгое и рискованное путешествие? Итак, мы жили здесь куда более вольно, и даже незамужняя девушка из хорошей семьи могла гулять по улицам, конечно, в сопровождении компаньонки. В любом случае, несмотря на вечный интерес моего отца ко всему китайскому, правящим классом здесь были британцы. Они составляли законы и прецеденты, учреждали правительственные организации и открывали английские школы для местных жителей. Лучшие из наших юношей стремились работать под их руководством в качестве государственных чиновников.
Мне было любопытно, что случилось с невезучим Лим Тиан Чином и надеялся ли он занять такую должность, или подобные вещи считались ниже достоинства сына богатого человека. Его отец славился как владелец оловянных шахт и плантаций кофе и каучука. А еще мне хотелось знать, отчего эта семья сделала предложение именно нам, учитывая отсутствие личных отношений между мной и их сыном.
В течение нескольких дней я донимала отца, желая узнать подробности беседы с Лим, но он уходил от ответа, скрываясь в кабинете и, несомненно, выкуривая куда больше опиума, чем следовало. Вид у него был трусоватый, словно он жалел даже об упоминании сватовства. Ама также играла на его нервах. Не смея отчитать отца в открытую, она бродила вокруг с метелкой от пыли, адресуя поток глухих жалоб разным неодушевленным предметам. Не имея возможности сбежать от упреков, отец в конце концов укладывал газету на лицо и притворялся спящим.
Словом, я думала, что дело окончено. Однако несколькими днями позже семья Лим прислала записку. Приглашение от самой мадам Лим на игру в маджонг[4].
– О, я не умею играть, – вырвалось у меня.
Присланный слуга только улыбнулся и сообщил, что это неважно, – я могу прийти и поглядеть. Что ж, я очень хотела посмотреть на интерьер особняка Лим, и, сделав кислую мину, Ама тем не менее захлопотала о моей прическе и одежде. Назойливость всегда была ее второй натурой, и поскольку я выросла под ее влиянием, то опасалась сама стать такой.
– Хм, если уж тебе надо идти, по крайней мере они увидят, что тебе нечего стыдиться! – заявила Ама, выложив мое второе лучшее платье.
Приличных платьев у меня было всего два: первое из тонкого сиреневого шелка с пурпурными вьюнками, вышитыми на воротничке и рукавах, и второе – бледно-зеленое с бабочками. В основном я носила свободное хлопковое платье ципао или же костюм из блузки и штанов, любимый служанками, сэмфу.
Как всегда, когда эти платья износятся, мы, скорее всего, отпорем вышитый воротничок и манжеты – пригодятся для другого наряда.
– Что же нам делать с твоими волосами? – спросила Ама, забыв о собственном, только что высказанном неодобрении этого визита.
Я обычно заплетала их в две аккуратных косы, хотя ради особых случаев собирала в высокую прическу при помощи длинных шпилек. В такие моменты я зарабатывала головную боль, особенно если прическу делала Ама – ни одного волоска она не выпускала на свободу.
Отступив назад, няня осмотрела свое творение и воткнула в мои волосы пару золотых шпилек с нефритовыми бабочками. Они тоже принадлежали моей маме. После этого Ама застегнула не менее пяти ожерелий вокруг моей шеи: два золотых, одно гранатовое, одно из мелких пресноводных жемчужин и последнее – с тяжелым нефритовым диском. Я ощущала неудобство такого груза, но и ему было далеко до украшений, которые носили богачи. У женщин зачастую не было иной защиты, кроме драгоценностей, поэтому даже беднейшие из нас щеголяли золотыми цепочками, сережками и колечками – своей страховкой. Что же касается богачей – пожалуй, я вскоре увижу, как наряжена мадам Лим.
