Невеста призрака - [22]
– Но что насчет привидений?
– Тут речь в основном о голодных духах. Если они умерли, не оставив потомства, или их кости разбросаны, им не удается добраться даже до Первого судилища. Вот почему мы оставляем подношения в праздник Цинмин.
Но Лим Тиан Чин не был голодным духом. По крайней мере, если судить по горе похоронных подношений, сожженных его матерью. Так почему он охотился на меня?
– Ама, мне нужно кое-что тебе сказать, – выдавила я наконец.
Она обернулась. Выражение лица стало натянутым, почти испуганным.
– Ты беременна?
– Что? – Мое удивление, видимо, ее успокоило.
– Ты так странно себя вела! – продолжила няня. – Я видела тебя у ворот с тем юношей. Когда он прикоснулся к твоему лицу, я пожалела, что рассказала историю о том, как Ян Хон удалось выйти замуж.
– О, Ама! – Мне хотелось истерически расхохотаться. – Хотела бы я, чтобы все было так просто. Тогда нам бы пришлось пожениться.
– Только не полагайся на это! – отрезала няня. – Ян Хон – дочь богача. Ее мать умерла, чтобы устроить брак. У тебя такой подмоги нет.
– Я думала, ты сказала, что ее мать умерла от стыда.
– Нет, настоящую историю я тебе не поведала. – Она сжала переносицу пальцами. – Конечно, они же не хотят, чтобы кому-то стало известно о такой несчастливой случайности. Слуги открыли мне, что мать Ян Хон повесилась, оставив записку. В ней говорилось: если ее дочери не позволят соединиться с любовником, она вернется с того света, чтобы преследовать семью. Вот почему свадьба состоялась. Иначе мадам Лим силой заставила бы Ян Хон избавиться от плода.
Чем больше я слышала о семействе Лим, тем меньше удивлялась тому, что призрак их сына вел себя именно так.
– Что ж, я не беременна. Но в каком-то смысле все хуже. Меня преследует Лим Тиан Чин.
По мере моего рассказа Ама пугалась все больше и больше, прерывая меня криками ужаса.
– Плохо, очень плохо! – проронила она. – Почему же ты раньше и словечком не обмолвилась? Я бы сумела достать для тебя амулет. Мы бы благословили тебя в храме или привели сюда экзорциста.
Хоть я и тряслась под градом ее гневных обвинений, но почувствовала невероятное облегчение, поделившись своим бременем. Я не сошла с ума – меня прокляли. Разница принесла мне каплю удовлетворения.
– Но я не понимаю, почему он охотится на меня. Он что-то сказал о чиновниках пограничья.
– Чиновники из ада? Да пребудут с тобой удача и богатство![22] – Ама жестом «перечеркнула» неудачу.
– Нам правда нужен экзорцист?
– Если он придет в дом, люди могут подумать, что у нас проблемы с духами. – Няня сурово нахмурилась.
Ну, это правда, подумала я, ощущая пузырьки истерического смеха в горле. Но если слух о проклятии нашей семьи разнесется по округе, тогда мне придется вообще забыть о каких-либо брачных предложениях. Наш повар Старый Вонг был неразговорчивым малым. А вот горничная А Чун – совсем иное дело. Она едва могла держать язык за зубами по поводу того, что мы ели на обед.
– Другого выхода нет, – подвела итог Ама. – Нам нужно сходить к медиуму.
Знаменитый медиум жил рядом с храмом Сам По Кон[23], или, иначе, По Сан Тэн, у подножия Букит-Чина. На малайском Букит-Чина означает «Китайский холм», и в 1460 году, когда султан Мансур Шах женился на китайской принцессе Хан Ли По, чтобы укрепить торговые отношения с Китаем, этот холм подарили ей как резиденцию. Благодаря отличному расположению по фэн-шую, позднее здесь устроили громадное кладбище. Кое-кто говорил, что это крупнейшее китайское кладбище за пределами Китая. Я не знала, сколько людей похоронили на этих склонах, заросших теперь дикой «слоновьей травой» – лалангом и вьющимися побегами ипомеи, но по слухам – около двенадцати тысяч. Воистину, то был город мертвых.
Мы поехали туда на рикше. Сидя прижатой к няне, я вздрогнула от воспоминания о конюшнях Лим Тиан Чина и нарисованном рикше, которого я там видела.
– Что с тобой? – Ама боялась возвращения моей лихорадки, но я ответила, что это пустяки.
– Скажи, бывала ли я в этом храме раньше? – спросила я.
– Давным-давно твоя мама и я брали тебя сюда на праздник. Ты была совсем малышкой, едва ли трех лет от роду.
– А отец поехал?
– Он? А то ты его не знаешь! Он всегда избегает всего «не конфуцианского».
– Конфуций чтил предков. Не думаю, что даосисты придрались бы к такому.
– Верно, но даосисты также верят в трех духов, горных духов и призраков. Айя! Да разве ты этого не выучила по отцовским книжкам?
– Он заставлял меня читать классику.
Я припомнила, как переписывала отрывок из «Сна бабочки» Чжуан-цзы. Даосский мудрец Чжуан-цзы однажды проснулся и сказал, что не знает – человек ли он, которому снится, что он бабочка, или бабочка, которой снится, что она человек. Отец довольно-таки идеализированно толковал Чжуан-цзы, предпочитая сосредотачиваться на его философских идеях о месте человека во Вселенной, а не на буквальных даосских верованиях в бессмертие, смену облика и магические зелья. Он жаловался, что простые люди исковеркали эти жизненно важные мысли, превратив их в разновидности народной религии и ерунду. В результате я никогда не уделяла много внимания таким верованиям. Хотя, возможно, и следовало.
