Невеста по фотографии - [55]
– Нас пригласили в эту субботу вечером на праздник в пуэрториканский лагерь. Пойдем?
Этот лагерь был самым ближайшим к лагерю «Сэвен», но, так как у них были разные землевладельцы, контактов с ним они почти не поддерживали. По словам мамы Тусуна, которой довелось жить с рабочими из Пуэрто-Рико, эти люди были очень жизнерадостными.
– Ты сказал «нас», то бишь всех жителей лагеря?
– Нет, я так думаю, нас с тобой, семью Чэсона, родителей Джеймса и еще несколько молодых людей. Так что пойдем, заодно и развеемся!
Подыль тоже думала, что пора приходить в себя и возвращаться к обычной жизни, каждый раз, когда чувствовала, как в животе активно шевелится ребенок, который будто пытался разбудить ее, так же, как это делал переживающий за нее Тхэван. Однако она не хотела отправляться на вечеринку после недавней смерти свекра. В Чосоне им полагалось бы носить траур по меньшей мере год.
– Я был бы рад все делать по чосонским традициям. Но здесь даже после похорон родителей, братьев или детей люди идут работать на следующий день. Отец тоже хотел бы, чтобы ты оживилась, пришла в себя и родила здорового ребенка, – сказал Тхэван.
Подыль согласилась пойти в пуэрториканский лагерь. Тхэван попросил госпожу Кесон приготовить еду. Все были рады увидеть Подыль в общей столовой.
– Хорошо, что ты пришла! Умерший есть умерший, а живому еще жить надо! – Госпожа Кесон похлопала Подыль по спине.
– Как ты осунулась! Ты была большим счастьем для господина Со. Даже если бы мой родной отец умер, я бы не смогла так горестно плакать! Всем очень грустно видеть тебя такой, – сказала мама Тусуна.
– Благодаря тебе я тоже вспоминаю своего папу и лью слезы. На похоронах господина Со я будто бы почтила память родного папы, – добавила мама Джули, которая поздно узнала о кончине своего отца.
– Не зря говорят, что, идя в чужой дом в дни траура, чтобы пустить слезу, сначала стоит излить свои печали. Я тоже вспоминала родную мать и плакала, – подтвердила мама Джеймса.
– Сонхва старается заботиться о Подыль. Потому хорошо иметь приятелей. А теперича давайте готовить!
Госпожа Кесон достала необходимые ингредиенты. Пожарив нарезанные овощи и свинину, женщины перемешали их с лапшой чапчхэ, заправленной соей с приправами, и сделали блинчинки чон, обжарив лук и тыкву в масле с мукой. Еду они готовили не только для тех, кто собирался на вечеринку в пуэрториканский лагерь, поэтому делали сразу много. Так Тхэван отблагодарил жителей лагеря, которые помогали ему с похоронами отца.
В пуэрториканский лагерь отправилось всего семь человек: Подыль, Тхэван, Сонхва, Чэсон с женой, папа Джеймса и мама Тусуна. Госпожа Кесон и мама Джеймса решили остаться, чтобы накормить жителей лагеря, которые предпочли спокойно поесть и выпить на своей территории, а не сидеть в гостях, не понимая ни слова.
Вершину горы Коолау залил алый свет. Наступали сумерки, и жара спадала. Трое мужчин шли впереди, а четыре женщины следовали за ними. Мама Джули рассказала, как можно поздороваться по-пуэрторикански.
– Ола! Легко, правда? Потренируйтесь!
Подыль и Сонхва неумело повторили за женщиной. Мама Тусуна рассказала, что этот народ здровается поцелуями в щеку. Когда женщина, встав на дороге, наглядно стала показывать, как правильно, Подыль, сама того не желая, прыснула со смеху, но тут же, испугавшись, прикрыла рот. Как же она может позволить себе смеяться спустя несколько дней после кончины свекра?! Девушка испугалась косых взглядов остальных. Но и Тхэван при виде мамы Тусуна тоже рассмеялся.
Подыль думала, что, если работать на плантациях, где луна хаоле, само собой можно выучить английский язык. Однако даже жители лагеря, которые приехали задолго до Подыль, не знали английского.
– Английский можно выучить, ежель найдется повод, чтоб его использовать. Как долго бы ты здесь ни жил, ходил, аки твой муж, в школу и учился как следует, знать язык не будешь. В полях используют не английский, а пиджин.
Пиджином назывался язык, созданный для общения землевладельцев и луна с работниками, а также пахарей из разных стран между собой. Не возникало никаких проблем, если в полях работали носители английского, японского, гавайского или европейских языков. На плантациях использовался пиджин, а в лагере жили среди чосонцев, поэтому не знать английский было не страшно.
Когда компания из лагеря «Сэвен» вошла в пуэрториканский лагерь, то увидела на каждом доме праздничные цветочные украшения и стоявшие во дворе длинные столы. Взрослые в своих, кажется, самых красивых нарядах были заняты подготовкой к вечеринке, а дети прыгали и играли вокруг. Когда они вошли во двор, первой встречать их прибежала ребятня. Несколько взрослых подошли к гостям и тоже поприветствовали. Один из мужчин пожал Тхэвану руку и поздоровался с Подыль, поцеловав в обе щеки. Если бы девушку не предупредили о такой форме приветствия, то она бы точно закричала.
Тхэван, который знал английский, стал рупором их компании. Оказалось, здесь тоже немногие владели этим языком. Представителем лагеря пуэрториканцев стал мужчина по имени Хосе, а его жену звали Тиена. Сложно было понять, сколько им лет, но впечатление они производили приятное.
