Невеста по фотографии - [53]
– Тогда их там продадут, а деньги пойдут в копилку общества.
Покончив с ежедневными обязанностями, женщины собрались в комнате мамы Тусуна и принялись за шитье. Пока остальные делали две вышивки, Подыль успевала закончить три. Сонхва вышивала впервые, но потихоньку тоже поднаторела. За шитьем велись и разговоры. Женщины со слезами вспоминали тяготы первого времени в чужой стороне и смеялись над забавными случаями из жизни, не замечая, как проходит время.
– Ах вот чем ты все это время занималась! Отец же беспокоится!
Только когда пришел Тхэван, якобы из-за старика Со, женщины осознали, насколько засиделись, и побросали работу.
– Эх, горько-горько быть безмужней! Ладно уж, идите все к своим. А я и сегодня проведу ночь одна, с иголкой вместо мужчины, гляди, и желание пропадет.
На вздорные речи мамы Тусуна ответила мама Джеймса:
– Да мужиков в округе пруд пруди, что ты воешь об одинокой жизни? Мне тебе кого-нибудь прислать?
Пока Подыль и Сонхва краснели, госпожа Кесон подытожила:
– Ну и языки без костей. Мама Тусуна, хорошенько запри сегодня дверь!
Подыль нравилось гулять ночью, слушая, как скрипят на ветру листья тростника. Под предлогом, что темно так, что не видно, куда ступить, девушка шла под руку с Тхэваном, и в голове невольно возникала мысль о том, как она счастлива. И все же Подыль оглядывалась по сторонам, ощущая, что невидимые беды затаились рядом, поджидая удобного случая.
Наступил июль. От Хончжу пришло письмо, что в мае она родила сына. В лазарете сказали, что Подыль, предположительно, родит в последней декаде сентября.
«Этот скупердяй, который трясся за каждую монетку, когды я просила у него апельсин, увидев сына, закатил в лагере пирушку. Страдала я, а он почему-то так радовался. Малыша назвали Сонгиль, по иероглифам «достигать» и «удача». Потом, когды он пойдет в школу, будет использовать американское имя Дональд. Он такой красивый, совсем не похож на мужа. Ты же знаешь, какая я красавица. Пущай я заплатила красотой за все злоключения судьбы, я была невероятно счастлива, когды увидела, что ребенок похож на меня. И тем не менее последнее время я хорошо забочусь о Чо Токсаме. Это правда, так странно, он абсолютно тот же, что был раньше, но, возможно, называя его папой Сонгиля, я постепенно чувствую к нему большую нежность. Сейчас я беспокоюсь лишь об одном. Нужно, чтобы папа Сонгиля был здоров, пока мальчик не вырастет. Но что ж делать, ежель он уже сейчас сморщенный старый черпак?»
Даже после рождения ребенка характер Хончжу остался прежним. Читая вслух для Сонхвы письмо, Подыль покатывалась со смеху, но затем вдруг пожалела. Вряд ли бы она так радовалась, если бы не была беременной. Девушка перестала смеяться и спросила:
– Сонхва, ты же хочешь поскорее завести ребенка?
Сонхва отрицательно покачала головой. Возможно, посчитав, что этого недостаточно, она произнесла:
– Не хочу.
– Почему?
– Боюсь не справиться с обязанностями мамы.
Подыль вспомнила Окхву. Сколько она себя помнит, сумасшедшая мать Сонхвы везде таскала дочку с собой. Бедняжка, наверное, тоже не забыла, как ее мать безумно смеялась, даже когда люди бросали в них камни. Она помнит и жизнь, и смерть своей матери. Сердце у Подыль замерло.
– Я так поживу, а когда дедушка умрет, упорхну, – тихо сказала Сонхва.
– Куды же энто ты упорхнешь, милочка? Будем жить вместе, как и сейчас! Хончжу сказала, что потом к нам приедет в Оаху. Будем жить и вспоминать былые времена! Умрет твой муж, встретишь человека по душе и заживешь с ним счастливо! Вон в Пхова как много женихов! Я тебя сосватаю! – громко и от чистого сердца сказала Подыль.
По характеру токсикоза и форме живота Подыль жены в лагере стали гадать пол ребенка, однако признаки появления и мальчика, и девочки оказывались одинаковыми. Чем ближе был месяц родов, тем безразличнее становился Подыль пол ребенка, и все же она неустанно беспокоилась, что свекор и Тхэван надеются на то, что будет сын.
– Будет сын – хорошо, дочка – тоже хорошо. Не волнуйся и рожай легко, – сказал старик Со. И добавил, что Тхэван с ним согласен.
Подыль расспрашивала жен в лагере и готовилась к родам. Купив ткань в Гонолулу, девушка сшила пеленки, одеяло и еще две рубашки для новорожденного, копируя те, что сделала для нее мама. Когда, трудясь над носовым платочком для малыша, девушка мучилась в выборе цвета для кромки, Сонхва достала синие нитки:
– Возьми эти. Сын же.
Глаза у Сонхвы блестели.
– Правда? А ты откудова знаешь? – удивилась Подыль.
Когда девушка еще раз торопливо спросила, правду ли говорит ее подруга, Сонхва стала вести себя так, будто никогда такого не говорила. Не только Подыль, но и ее муж и свекор тоже готовились к встрече с малышом. Добыв сухое дерево коа, Тхэван каждую свободную минутку мастерил детскую кроватку, а старик Со, сказав, что ему нужны силы, чтобы следить за малышом, стал, опираясь на трость, ходить по двору. А еще он придумал имена: Чонхо для внука и Чонхва для внучки.
– Ежель мы здесь живем, то было бы неплохо дать малышу английское имя, что ты думаешь? Коли будет дочка, то выберу имя я, коли мальчик – то ты, – лежа в постели, сказала Подыль Тхэвану.
