Невеста по фотографии - [3]

– А как же я? Кюсик идет, а мне тады почему нельзя? Я тож хочу снова пойтить в школу! – молила и протестовала Подыль.

– Ты девочка и мож написать и прочесть свое имя, коего еще образования тебе надо?

На слова матери девочка объявила бойкот, перестав есть и выполнять домашние обязанности.

– Ты моей смерти желаешь? Ежель так, тады я пойду брошусь в водопад в горах Мэбонсан, и делай что хошь!

Госпожа Юн сбросила с себя верхнюю юбку и резко встала. Подыль испугалась. Если мамы не станет, то она окажется сиротой. Девочка обняла ноги матери, которая пыталась выйти из комнаты, и поклялась больше не заводить разговоров о школе. После этого, чтобы не забыть, как писать, Подыль выводила кочергой на земле буквы, и это было единственным успокоением ее души.

Если она отправится замуж в Пхова, то сможет учиться! Волнение в сердце Подыль сдержала другая мысль – Хончжу. Реши она поехать туда, ей придется расстаться и с подругой. Хончжу, которая поступила в школу вслед за ней, был больше интересен магазин рядом со школой, чем сама школа, тем не менее она не прекратила обучения после ухода Подыль. Как раз тогда Хончжу переехала жить в Чучхон, в дом старшего брата. Даже на каникулах она не возвращалась домой, а ездила в Кимхэ или Пусан, где жили другие ее братья. Подыль больше завидовала подруге потому, что та посещает школу, а не потому что ездит развлекаться. Будто бы Хончжу и впрямь дочка янбана, а сама она дочь простолюдинов.

Проучившись четыре года и окончив общеначальную школу, Хончжу не пошла в школу для девочек. Ей это было неинтересно, а родители не хотели отдавать дочь в новое для того времени учебное заведение высшей ступени, порог которого не перешагнул ни один из их сыновей. Пожив там, где были и школа, и рынок, Хончжу возвратилась домой, в уединенную горную деревню. Это вгоняло ее в тоску, однако Подыль была рада, что подруга наконец-то рядом. С ней девушка забывала о том, что ей приходилось зарабатывать на жизнь, помогая матери. А еще дом Хончжу был единственным местом, где ей разрешалось гостить по вечерам. Она брала с собой шитье и в любую свободную минуту бежала в дом к подруге. Даже шить было намного веселее, болтая с Хончжу, нежели сидя подле матери.

У Хончжу была собственная комната, располагавшаяся напротив главного здания анчхэ[6]. В этой комнате Подыль жевала хурму и другие сладости, зачитываясь романами «Цвет осенней луны», «Кровавые слезы», «Моранбон» из сундука Хончжу, а после они вместе бурно обсуждали рассказы о свободной любви, красили губы и представляли себя главными героинями прочитанных книг.

В прошлом году Хончжу исполнилось шестнадцать, и родители подобрали ей подходящего жениха. Говорили, что его семья по происхождению янбаны города Масан. Чтобы никто не мог упрекнуть дочку богача Ана в том, что она белоручка, Хончжу обучили ведению домашнего хозяйства. Больше всего ей не нравилось тихо сидеть и шить. Каждый вечер Подыль, перенявшая мастерство шитья от матери, помогая ей с заказами, сидела рядом с подругой и вышивала наволочки и подушки для ее приданого.

Когда мать Хончжу выходила из комнаты по делам, Хончжу тут же бросала вышивку и начинала громко разговаривать. В отличие от Хончжу, которая радовалась предстоящему переезду из деревни Очжинмаль в шумный Масан, Подыль чувствовала, что уже скучает по подруге. Это будет совсем по-другому, чем когда Хончжу уехала в школу. Тогда этому был определенный срок, ведь после окончания Хончжу вернулась, а замужество – это прощание навсегда.

Год назад, когда Хончжу выходила замуж во дворе своего дома, а потом покинула Очжинмаль, Подыль плакала сильнее, чем мать невесты. Не будет больше друга, которому можно раскрыть душу, не с кем будет погулять и на время забыть о тяготах жизни. Придется жить с этой потерей так же, как научилась она жить с болью утраты отца. Однако через два месяца после свадьбы Хончжу стала вдовой. Поговаривали, что сватья утаила, что жених был болен, другие же рассказывали, что отец невесты настолько хотел породниться с янбанами, что не послушался предсказания гадалок о том, что это плохой союз. Не то что Подыль, самая близкая подруга, но даже сама Хончжу не знала правду.

Законы Чосона гласили, что, выйдя замуж, женщина навсегда принадлежит дому своего мужа, там она и должна быть похоронена. При мысли о Хончжу Подыль вспомнила о том, как остается кровь на вышивании, если нечаянно поранить палец иглой. Как бы хорошо ни была сделана работа, следа все равно не скрыть, а значит, труды насмарку. Хончжу ни в чем не виновата, но ее судьба в один момент стала похожа на вышивку, запятнанную кровью. Осознание того, что женская судьба подобна испорченной вышивке, казалось Подыль горьким и несправедливым. А что, если это она сама накликала беду, потому что была так расстроена замужеством подруги?

– Каково же теперича Хончжу жить всю жизнь в доме мужьем без детей? – вздыхала Подыль за шитьем. Раньше ее мать как присказку повторяла, что, не будь у нее детей, она бы бросилась в водопад в горах Мэбонсан.

– А тебе почём вздыхать? Судьба у Хончжу такая! – сказала госпожа Юн, завершая работу узлом.