Невеста оборотня - [9]
— Ты еще знать должна, что договор между девушкой и оборотнем лишь на седьмые сутки в силу вступает. И коли не будешь ты ему доверять, то силой тебя держать никто не станет, на волю отпустит. Правда после этого мало кто из парней себе невесту находил, у нас одна и на всю жизнь, поэтому столько оборотней в ангаре и живет.
— Светослав, не уж то столько девушек домой вернулись?
— А ты еще скажи, что сама сбежать не хочешь?! У нас мало кто приживается, вы же в нас диких зверей видите, боитесь до жути, хоть человеческого в нас больше, чем в ваших односельчанах, будет.
— Зато кто остался не жалуются. Нам тут очень нравится. Чистый воздух, лес вокруг, поля, а по ночам звездное небо и луна, которую так и хочется потрогать. Здесь все живут как одна большая дружная семья.
— А дети? Они здесь есть? Я не видела ни одного.
— Есть, конечно, можем вечером к селению прогуляться, их там предостаточно. Ты же в ангаре ночевала, а там кроме мужчин никого, да и вожаки всегда поодаль жили.
— Ну не смотри так на меня, внученька, коли так хочется с детишками пообщаться, так тому и быть. Сходим с тобой вечером в поселок, посмотришь, как они живут. А пока ступай, умойся и перекуси чего-нибудь, после в путь выдвигаться станем, тут совсем рядом.
Радмила так и сделала, сбегала в баню руки помыть да лицо ополоснуть. А тут уж и Ваня руками размахивает, к себе приглашает.
— На вот, перекуси немного. Бабуля просила тебя накормить. В селение собираетесь?
— Да, они мне ребят обещали показать.
— Ну, тогда я с вами пойду, я это дело люблю.
Отдохнув немного с дороги, вновь стали в путь собираться, смотрят, а Ваня со Светославом уже два лукошка ягод несут, дабы детишек порадовать. Выдвинулись в поход, а Радмиле интересно все, что кругом делается, только и успевает расспрашивать. А как до Славы дело дошло, так тот весь краской и залился.
— А ты разве не в ангаре живешь? Хотя я там тебя не видела.
— Я в селении живу, — буркнул Свет, и еще больше побагровел.
Но не тут-то было, у Рады от удивления и любопытства глаза еще шире раскрылись, и допрос начался…
— А давно? А она хорошая, наверно… А как зовут? А почему ее выбрал? А…
— Да ты прям как Ваня, когда с расспросами пристаешь.
«И вправду, похоже», — подумала Рада, но отступать она не собиралась.
— Ну, расскажи…
— Ладно, только помолчи немного. Я в нее давно влюбился, еще человеком тогда был, да только о чувствах говорить не стал, и так ясно было, что ее отец не одобрит, он ей уже мужа приглядел. Общались давно, можно сказать, с пеленок друг друга знали, да и то, что влюблены по уши тоже догадывались, да сказать боялись. А год назад со мной это приключилось. Тело, будто выламывало, знал, что зверь просыпается, сам из деревни ушел, только матери с отцом записку оставил, чтобы не волновались, что сын в бою сгинул да попросил Варе сказать, что любил ее всю жизнь. А полгода назад ни с того ни с сего в голове мелодия складываться стала, да я уже знал, кому она предназначена. Конечно, Варя перепугалась до жути, я это сразу почувствовал, как только мелодию до нее донести смог. А на следующий день ее в лесу нашел. Стоит. Растерялась вконец, а я шагу к ней ступить не могу, будто прирос к земле. Да кто ж знал, что вся деревня посмотреть соберется.
Светослав уж вконец покраснел и явно сквозь землю провалиться хочет, да делать нечего, дальше рассказывает.
— Не прошло и двух минут, из-за деревьев повылазили, только Вареньку напугали почем зря да возмущаются все как один, долго ли я так стоять собираюсь, они продолжения ждут, зря, что ли пришли на воссоединение влюбленных посмотреть, а я, лось эдакий, стою в стороне и не шевелюсь.
Тут Ваня чуть не покатился со смеху.
— Ты чего? Он ведь рассказывает!
— Ага, рассказывает. Олень этот.
Рада смотрела с недоумением, на лице явно читались недоумение и сильнейшее негодование.
— Ты не думай, он меня не обзывает, я ведь и вправду оленем становлюсь. И не смотри на меня так! Так вот, набросились на меня, уже и сам не помню, как человеком обернулся, да только гляжу, стоит моя любимая да слезы горькие льет. Ну, наши, вроде, успокоились малость, меня к ней подтолкнули, а сами на поляну пошли. Я и подумать не мог. Варю, буквально из-под венца забрал. Через день свадьба должна была состояться. А она все рыдает, успокоиться не может. Мать мое послание передала, да кем я стал, сказать не смогла, вот и напридумывала Варя себе, не пойми чего. Думала, что я на тот свет канул. Кое-как на третьи сутки от меня отлипла. А то всюду со мной ходила, вцепится в рубашку и не отпускает…
— Ну, вот мы и пришли.
За пригорком виднелась деревня, а до Рады уже доносились звонкие детские голоса. Счастье медленно разливалось теплом по всему телу.
Волчий обычай
Нескончаемой энергии детей можно было только позавидовать, казалось, что силы на развлечения у них найдутся всегда. Ребята с радостью приняли Радмилу, все с превеликим удовольствием крутились подле нее, затягивая девушку в различные игры. Каждый хотел поболтать с новой знакомой, девочки с придыханием рассказывали о своих куклах, мальчики демонстрировали мечи. В этой деревушке все ребята, без исключения, умели драться на мечах, мальчишек еще с детства приучали к дисциплине, и в будущем ждали, что каждый из них вырастет славным воином.
Эти рассказы о моей службе в Советской Армии, являются своеобразными вспышками памяти, иногда со сведениями со стороны от других участников событий, составленных в хронологическом порядке.
Довести многочисленными проделками ректора родного института до белого каления и быть сосланной в самую непрестижную академию королевства – что может быть хуже? Пожалуй, только то, что вместе со мной туда направляется круглый отличник и непроходимый зануда Фил, которого я ненавижу всеми фибрами души! И что меня ждет в этой унылой тьмутаракани? Грязевые ванны, знакомство с крупным рогатым скотом, посиделки с местной нечистью, запутанный клубок интриг, опасность смертельная, и... мужественный конюх, который снова и снова вытаскивает меня из неприятностей. Ну, Академия Хозяйственной Магии, держись! Фрэнтина Аштон и ее енот шутки шутить не любят..
Илис — обычная девушка. Точнее, она стала обычной девушкой, когда у нее отняли большую часть ее магических сил. Как же не вовремя это случилось! Прорыв кровожадных демонов из Ада, вражда между Темными и Светлыми эльфами, возобновленная неясно по каким причинам, полное бессилие человеческих властей… И в этом месиве нужно хотя бы выжить, а легко ли это сделать почти без магических сил?!
Та же «Айяра», только в профиль. Расширено и дополнено. Рассказ вышел в журнале Эдита 4(62)2015.
Протест против вековых семейных устоев оборачивается для юного аристократа ссылкой в заброшенное родовое имение. Уже, казалось бы, обретенная свобода превращается в обретение свободы, а путешествие по просторам Империи наталкивает на следы того, кто не оставляет следов. Загадочный мудрый наставник с пятном от соуса на халате, виртуальный кот в материальных перчатках, легендарный богатырь в обличии забулдыги, крупные и мелкие злодеяния ничтожных и великих злодеев, восстающие из прошлого тени древних культов, разомлевшие от зноя города, студеные степи, карандаш, который спасает там, где бессилен меч, жизнь, которую дарят те, кто хотел ее отнять, любовь, которая разлучает тех, кто хотел любить… В какие только узоры не вплетается Нить Судьбы, когда берешься ткать полотно собственной жизни! И энергии изнанки – тревожный, манящий, неотступный призрак мира по ту сторону света… Книга I закончена. Хочу поблагодарить тех, кто поддерживал и поддерживает автора. Комментаторам и тем, кто ставит оценки - огромное спасибо! Ваша отзывчивость помогает писать. Вдохновительница и первый читатель Ола - спасибо! Критик и требовательный читатель Георгий - спасибо! Постановщик боевых сцен и по совместительству муж Александр - спасибо! Главный редактор, искатель косяков, сотрапезник по сосискам, Маргарита Дулина - огромное спасибо!
Двое молодых ученых везут оборудование из резервации «Наукоград-23» в резервацию УНК «Ораниенбаум-70» через православную Россию недалекого будущего. По дороге им встечается мальчик, сбежавший из монастырского приюта, но герои вынуждены вернуть его опекунам… Внимание! Эта повесть может оскорбить чувства верующих! Если верующий не хочет быть оскорбленным, ему этого лучше не читать.