Невеста дьявола - [6]

Испытывая облегчение от того, что наконец‑то найден ночлег и крыша, Грант взошел на крыльцо и постучал в дубовую дверь. Почти сразу же он услышал, как внутри чиркнули спичкой; пламя свечи отразилось в незашторенных окнах слева от него. В прихожей послышались шаги, и дверь открылась. Перед Грантом, лицом к лицу стояла женщина; она чересчур высоко держала зажженную свечу, так что свет от нее полуосвещал, полупритенял ее черты. Какая‑то твердость или решительность исходила от ее фигуры, и это Грант отметил в первые же секунды у двери.

— Что вам угодно? — спросила она.

Грант после того, как снял свою шляпу, полагал, что ответ на этот вопрос излишне очевиден. Дождь струйками стекал с его макинтоша. Лицо Гранта посинело и съежилось от холода.

— Я сбился с дороги, — тем не менее объяснил он. — Я уже несколько часов пытаюсь найти какую‑нибудь деревню или гостиницу, но вы — первые люди, которых я встретил здесь. Не могли бы вы пустить меня переночевать?

— С вами еще кто‑нибудь есть? — осведомилась женщина.

— Я один, — ответил ей Грант. — Со мной только маленький песик, — добавил он, услышав радостное тявканье Флипа.

Женщина задумалась.

— Машину вам лучше поставить под навесом, налево от дома, — сказала она. — После этого можете заходить. Мы что‑нибудь придумаем для вас. На многое не рассчитывайте.

— Очень признателен вам, мадам, — Грант вложил в эти слова всю сердечность, на которую был способен.

Он отыскал навес, где доживали свой век две ветхие, полуразвалившиеся тележки, и поставил туда свою машину. Затем выпустил Флипа и вернулся к входной двери, оставшейся открытой. Ориентируясь по звуку потрескивающих поленьев, он прошел в просторную каменную кухню. Перед огнем, в кресле с высокой спинкой сидела еще одна женщина. Сложив на коленях руки, она, не отрываясь, смотрела в направлении входной двери, как будто ожидая прихода Гранта. Такая же высокая, как и первая из встреченных им, она уже достигла дальних границ того возраста, что называется зрелостью, однако облик ее и черты лица поражали изяществом. Женщина, которая впустила его, склонилась у камина. В изумлении Грант перевел взгляд с одной на другую: они были поразительно похожи друг на друга.

— Я очень благодарен вам за то, что вы пустили нас, — начал было он, но осекся. — Флип! Веди себя прилично!

Перед камином лежал огромный лохматый пес. Не раздумывая ни секунды, Флип подскочил к нему и яростно залаял. Пес, слегка удивленный, поднялся и с интересом посмотрел вниз. Флип немедленно улегся на освободившееся место, удовлетворенно потянулся и закрыл глаза.

— Я должен извиниться за мою собаку, — продолжал Грант, — она сильно продрогла в дороге.

Косматый пес отошел на несколько шагов и сел на задние лапы, обдумывая случившееся. Тем временем женщина, которая открыла дверь, извлекла из шкафа чашку и блюдце, буханку хлеба и маленький кусок бекона, от которого отрезала несколько ломтиков.

— Подвиньте свое кресло ближе к огню, — пригласила она. — Мы можем предложить вам очень немногое, но я постараюсь приготовить что‑нибудь вам поесть.

— Мне кажется, будто я попал в гости к добрым самаритянкам, — с некоторой горячностью проговорил Грант.

Он сел напротив второй из женщин; за весь вечер она не проронила ни слова, однако Грант все время чувствовал на себе ее пристальный, изучающий взгляд. Молчаливость сестер была также поразительна, как и их сходство. Они носили одинаковые платья, казавшиеся Гранту неуклюжими и тяжелыми; их волосы, каштановые с проглядывающей сединой, были одинаково причесаны. Их одежда, речь, манеры принадлежали одному миру, и все же в них угадывалось какое‑то странное и безошибочное отличие друг от друга.

— Любопытно узнать, — сказал Грант, — далеко ли отсюда до деревни Нидд?

— Это недалеко отсюда, — отвечала женщина, неподвижно сидевшая напротив. — Для того, кто знает дорогу туда, это совсем близко. Глупо, но приезжие больше надеются на карты и дороги. Здесь многие сбиваются с пути.

— Но ваш дом стоит вдали от дорог, как же вы здесь живете? — поинтересовался Грант.

— Мы родились здесь, — ответила женщина напротив. — И ни я, ни моя сестра не испытываем желания путешествовать.

На сковороде зашипел бекон. Флип приоткрыл один глаз, облизнулся и сел на полу около кресла. Через несколько минут еда была готова. Дубовые кресла с высокими спинками перенесли к столу. Там уже стоял чай, тарелка с яйцами и беконом, большая буханка хлеба и маленький кусочек масла. Грант сел в свое кресло.

— Вы уже ужинали? — спросил он.

— Да, давно, — ответила женщина, которая готовила для него еду. — Пожалуйста, накладывайте себе сами.

Она опустилась в другое дубовое кресло, точно напротив своей сестры. Грант и Флип у его ног принялись за еду. Оба не ели уже несколько часов и поэтому некоторое время не замечали ничего, кроме своих тарелок. Чуть позже, наливая вторую чашку чая, Грант снова взглянул на своих хозяек. Теперь они обе чуть отодвинули от огня свои кресла и внимательно рассматривали его — без любопытства, но с какой‑то непонятной и настораживающей задумчивостью. Грант вспомнил, как они по очереди обращались к нему с вопросами, и отметил, что за весь вечер ни одна из них не сказала что‑либо другой.